Сердце Зверя. Дорога Воина

Атаманов Александр

– Значит?

– Значит, этот клан от чего-то бежит, ну или второй вариант, который мне совершенно не нравиться,– отец устало вздохнул,– гнолы начали войну.

– Но зачем?

– Да кто знает, может кровушки захотелось, а может решили задобрить своего бога, тут главное не это, а то, что если это война, то нам нужно бежать, племени не выстоять против орды.

Отец о чем-то задумался и я понял, что разговор окончен, нужно продолжать путь.

За пару дней дороги до деревни ничего интересного не произошло, но я довольно много узнал о нашем противнике.

Оказалось, когда то давно

война меж народами уже была. Бесчисленные орды нелюдей хлынули в человеческие земли. Несколько королевств были буквально стерты с лица земли, но люди объединились, смогли остановить орды тварей и в решающей битве разгромили тех. После чего гнали тварей до их степей, но дальше что-то не заладилось. Союз монархов раскололся, кто-то желал огнем и мечом пройтись по степи, выжигая кочевья, но большинство насытилось войной. В итоге союз людей распался, и лишь силы парочки королевств вторглись в степи. Вернулись единицы, многих убили гнолы, многие погибли от странных болезней, но большинство, большинство убил голод. Люди оказались не приспособлены к условиям степи, не приспособлены к войне с противником, у которого нет городов, которые можно разграбить, пополнив запасы провизии, не приспособлены к тому, что для получения воды приходилось копать колодцы в десятки метров глубиной. В итоге, армия, зашедшая далеко в степи, просто не смогла вернуться, не хватило еды и воды. Доходило до того, что люди ели друг друга, добивали слабых и пили кровь. Но если для нас, для нашего племени это в принципе нормально, то люди от подобного сходили с ума. В итоге обратно добрались единицы, самые сильные, хитрые, выносливые, самые приспособленные. Так кончилась война, прошедшая двести лет назад.

Если сейчас начнётся то же самое, то единственный шанс выжить для нашего племени – бежать в человеческие земли, забрав с собой все, что может пригодиться. Но это в случае если действительно на нас надвигается орда.

Сознание будоражили мысли о том, что наконец-то в жизни что-то меняется, но одновременно с этим я боялся, боялся за родных, боялся за племя, для нас наступают сложные времена.

Деревня встретила нас настороженно, ворота были закрыты, а над частоколом видны макушки часовых. Значит, в деревне уже знают о вторжении.

Нас пропустили сразу. Пройдя сквозь калитку, мы прямиком направились к дому советов. Деревня была похожа на встревоженный муравейник, вокруг носились вооруженные мужчины, женщины же хлопотали по хозяйству, где-то разбирая заборы, для беспрепятственного прохода, где-то соломенные крыши, во избежание массовых пожаров.

По дороге встретил пару знакомых, но поговорить не успел, увлекаемый вперед рукой отца.

– Поспешим, нужно все рассказать.

Быстрым шагом мы добрались до дома советов, где пригнувшись, прошли в полуоткрытые двери.

Совет, как всегда во время хоть несколько серьезных событий, был в сборе. Вообще в совет мог войти любой желающий, при наличии у него достаточного авторитета в поселении. Но прерогатив членство в совете не давало, а ответственность была большой, так что большинство из присутствующих были либо действительно заботящиеся о племени люди, либо дряхлые старики, уже негодные для какой либо работы, но имеющие при этом достаточный опыт решения различных проблем.

Под требовательным

взглядом стариков, отец кратко рассказал о произошедшем, я внес некоторые дополнения по поводу внешности гнолов и их бойцовских качеств. Но приобщиться к мудрости старейшин нам не дали, выпроводив из дома.

– Так, сын, дуй домой успокой мать, небось извелась вся,– отец не переставая крутил головой, выискивая что-то ведомое одному лишь ему,– я приду наверно через час, пока меня нет приведи бронь в порядок и слазь за стрелами, ты знаешь где они лежат,– тут отец увидел вдалеке мелькнувшую фигуру Корниса – следопыта и с призывным криком рванул за ним.

Я покрутил головой и по знакомым с детства улицам рванул в сторону дома. За углом столкнулся со своим лучшим другом Олгом.

– О, Скел жив чертяга, а то я уж волноваться начал, слышал, что вы с отцом в сторону одинокой скалы ушли, а тут на днях Кулин прибежал, говорит, гнолы ночью налетели, брата его сразу в земле прикололи, а ему руку от локтя до плеча порвали, еле добрался домой.

– Жалко его, считай кроме мамки у него никого не осталось,– я сокрушенно покачал головой, как-никак это был мой сверстник,– мы тоже нарвались, но слава предкам обошлось, пару тварей лично грохнул, а потом руки в ноги и домой.

– Да врешь поди?– недоверчиво отреагировал друг на моё бахвальство,– и как они, жуткие?

– Хм, не знаю, на меня впечатление не произвели, парочку из лука завалил, а одного сбил, так тот помер сразу, дохлые они какие-то были.

– А Кулин говорил, что одна тварь ему чуть копье не перекусила, врет, значит?

– Да кто его знает, я ж им в пасть не заглядывал, а так, да, рожи жуткие, шерсть клочками, уши подранные, и рожа собачья, тьфу, мерзость.

– Хм, не слишком грозные противники,– сказал друг, проводив мой плевок взглядом,– раскатаем зверюг в блин.

– Было бы неплохо, но как бы все наоборот было, Кулин с братом где охотились?

– Да вроде у медвежьего оврага,– Олг явно сам понял, что на одно и то же племя мы нарваться не могли, а если гнолы идут фронтом в три дневных перехода, что разделяет овраг и одинокую скалу, то у деревни крупные проблемы.

– Вот-вот, не дай бог племена объединились, налегке уходить придется.

– Да не, старейшины как вчера услышали про напасть, так торговца нашего из поселения выпнули с большинством детей, парой баб, и кучей припасов, вроде как дня на четыре по дороге пройдет и там лагерем встанет, а тут либо мы к ним присоединимся, либо гонца отправим, чтоб возвращались.

– Да, не дураки старейшины, не дураки.

– Ладно, я к вам вечером загляну, а пока нужно масло на стену дотащить.

Я только сейчас заметил за спиной приятеля тележку с десятком небольших кувшинов.

– Ну ладно, давай, до вечера.

Оставшуюся дорогу до дома преодолел буквально за пару минут. Мать увидел издалека, она вместе с соседкой вытащила из погреба большущий бочонок на улицу и теперь наполняли его, на случай неожиданного возгорания. Мда, работа кипит.

Первой меня увидела соседка, что то сказала и махнула в мою сторону рукой. Мать обернулась и счастливо улыбнулась, а я по губам понял, что она прошептала: "живой".

Подойдя к женщинам, поздоровался с соседкой и крепко обнял мать.