Сердце Зверя. Дорога Воина
Шрифт:
– На кой им эти дрова?
– Сам не видал, но говорят, что они с разбегу его в землю втыкают, и на стену опрокидывают, на конце,– тут рассказчик прервался, чтобы выстрелить, и вновь опустившись, продолжил сказ,– одна тварь сидит, и пока ее убивают, остальные по жерди наверх лезут.
Вновь выстрелив, я смог поразить одного из носильщиков жерди, тот свалился под ноги своему коллеге, а остальные бревнышко не удержали, и то повалилось наземь.
– Молодец мал,– ободряющий крик сменился хрипом, и я увидел, как дядька Угил рухнул на колени, судорожно схватившись за древко дротика, торчащее из груди.
– Суки,– тихо прошипел отец. Угил был нам кровным
Где-то в груди тихо разгоралось пламя ярости, но пример невнимательности лежал перед глазами, пуская кровавые пузыри и отбивал всякое желание геройствовать.
Высунувшись в очередной раз, увидел, как на меня, цепляясь лапами за ствол деревца, и азартно размахивая мечом, летит гнол. С мрачной радостью выпустил стрелу ему в открытую пасть. Отбросив лук, нагнулся, пропуская над собой мертвое тело, по инерции перелетевшее стену, и подхватил копье. Разогнувшись, лихим махом снес с бревна уже практически взобравшегося на стену гнола. Твари двигались по довольно тонкому бревну с удивительной ловкостью. Противник заблокировал удар копья своим мечом и с испуганным визгом рухнул в толпу своих сородичей. На его месте тут же возник новый, которого я проткнул насквозь и едва успел выдернуть оружие из падающего тела.
Так можно и без оружия остаться.
– Сбивай их наземь, там сами покалечатся, а останешься без оружия, и тебя сметут,– подсказка отца почти в точности повторила ход моих мыслей.
Дальше пошло по накатанной, один удар – одно тело, улетевшее под лапы своим товарищам. Твари перестали бросать дротики, опасаясь задеть своих, а я словно мельница стоял и молотил.
Вдруг краем глаза увидел что-то не то слева от себя, развернулся и едва успел заблокировать удар, грозивший раскроить мне голову. Удар был довольно сильным, но спружинив на ногах, я со всей дури ударил врага пяткой в живот. Тварь отшвырнуло, прям под ноги своих соплеменников, которые один за другим появлялись на стене, грозясь прорвать оборону. Сделав длинный выпад, пробил одной из тварей ногу и на обратном движении чиркнул наконечником по горлу. Резким ударом с разворота снес подобравшегося ко мне вплотную противника.
– Я прикрою, нужно согнать их со стены, иначе все здесь ляжем,– отец в нашем селении был одним из лучших бойцов, так что если сказал что прикроет, то за спину можно не опасаться.
С рыком я метнул копье в противника, да так, что его телом сбило стоящего за ним. Подскочив, блокировал удар сбоку древком, застрявшего в трупе копья, и ударом кулака свернул твари челюсть, после чего вырвал копье и добил противника ударом в живот. Следующему подсек ноги и ударом древка вколотил нос в череп.
Вот и добрался до шеста, который зацепился за стену самым краем. Тут пришлось отвлечься, уклоняясь от рассекающего воздух меча, при этом свободной рукой схватил противника за лапу и дернул на себя. Гнол с рыком опрокинулся назад, чувствительно приложившись о шест спиной, но все же смог зацепиться лапой и не упасть вниз. Это его, правда, не спасло. Ко мне подоспел дядька Бурый, получивший свое прозвище за то, что обожал охотиться на медведей, и мы, поднапрягшись, спихнули шест вбок. Звук ломающихся костей врагов был для меня самой красивой мелодией в тот миг.
– Молодец Скел, – он ободряюще хлопнул меня по плечу, да так, что меня мотнуло,– а теперь иди бате помоги, ато того и глядишь сомнут.
Отцу и в правду было жарко. Он метался из стороны в сторону, стараясь не допустить до стены никого. Надо сказать это у него вполне себе получалось, но надолго его в таком темпе не хватит.
– Чертовы твари, – крик, казалось, разорвал царящий гвалт сражения.
Из плеча торчало окровавленное острие, дротик ударил откуда-то из за спины и, войдя над лопаткой, пронзил плечо насквозь, выйдя под ключицей. Боль была ошеломляющей, ноги подогнулись, колени больно ударились о настил. Хотелось выть от боли, но отцу явно нужна моя помощь. Тяжело поднявшись, покрепче перехватил копье правой рукой, левая рука хоть и двигалась, но отдавала такой болью, что лишний раз шевелить ею не хотелось.
Первого противника я насадил словно жабу на соломинку. Надувать правда не стал. Со вторым пришлось повозиться, тот ловко уклонившись от тычка, отбил копье высоко в воздух. Времени на новый выпад не было и, выпустив копье, я потянул из ножен клинок. Только вот заблокировать удар уже не успевал. Все что смог сделать – завалиться на спину, пропуская клинок над собой. Падая, собственным весом вырвал дротик из плеча, расширяя рану. Кажется, от боли я на мгновение потерял сознание. Это мгновение едва не оказалось последним в моей жизни, гнол уже занес надо мной свой деревянный клинок. Не знаю так ли это на самом деле, но в тот момент мне показалась, что на его морде расплылась злобная ухмылка. Достать его ногой я не мог и лишь обреченно наблюдал за приближающейся смертью. Неожиданно в свисте воздуха что-то изменилось и гнола отбросило на стену. В груди красовался цветок красного оперения. Привстав на локте, увидел, что улицы под стеной полны народу.
– Свои,– устало выдохнул я, рука подогнулась, лицо больно ударилось о доски, а тоненький слой крови никак не смягчил падение.
Сил подняться не было, я мог лишь лежать и размышлять, с трудом вздыхая воздух наполненный ароматами крови.
Видимо на той стороне отбились и поспешили к нам на помощь. Вокруг слышались звуки скоротечной схватки, а после защелкали луки, наполняя воздух криками умирающих врагов.
Не знаю, сколько прошло времени, пока моей шеи не коснулась чья-то рука. Хотел прошипеть, что я в порядке, но не хватило сил даже разлепить губы.
– Дядька Орин, он живой,– голос своего друга узнал даже будучи в таком состоянии.
Меня аккуратно перевернули, и я увидел обеспокоенное лицо отца, рядом, не находя себе места, топтался мой друг.
– Потерпи сынок,– тут я увидел нечто, невиданное мной прежде, по лицу отца катилась одинокая слеза,– Олг, тащи сюда тело Угила.
– Зачем?
– Хередитас,– друг побледнел, но все же смог возразить:
– Но как же, он даже не инициировался толком!
– Тащи сюда тело, пока я не воспользовался твоим!– на отца было страшно смотреть, гнев превратил его лицо в маску злого духа.
– Уйди щенок, пацан достоин,– я не видел, что творилось неподалеку, но вот появился дядька Бурый, неся в руках тело Угила.
– У него не хватит сил!– надрывался друг.
– А иначе ему не выжить, разве не видишь, сколько крови он потерял?– Бурый начал спорить с Олгом.
Отец же в это время деловито снимал с павшего родича бронь. После этого он достал нож и только тут я понял, что произойдет далее. Слово хередитас переводится с древнего языка как наследство, и означает оно поглощение силы умирающего родственника. В моем случае это дядька Угил, лишившийся прямых наследников, правда, он был уже мертв, но как говорят, силы не покидают тело сразу после смерти, а выветриваются со временем.