Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб
Шрифт:
– Она сама виновата… Она дернулась! Это случ-ч…
Отцовский кинжал в руке. Стук сердца, стук часов, страх, стыд и глушащая их ярость.
– Ты собирался позвать монаха. Зови, он нужен. Только он и нужен…
Мертвая у ног, испятнанный ковер и эта женщина в кресле… Она спокойна, святой Алан, она спокойна!
– Это вышло нечаянно. Ты слышишь, нечаянно!!!
– Не сомневаюсь. Бедняжка Розалин… Ради Робера и в память вашей сестры и вашей матери я даю вам полчаса. Уходите, я не желаю знать, куда вы направитесь. Пусть решает Создатель…
– Я не уйду!
– Как хочешь. – Сейчас она позвонит, сейчас она снова позвонит, и придет кто-то другой… Уже не фрейлина!
– Я
Он не может оставить ее возле звонка, он не может ее вообще оставить. Пальцы свободной руки сжимаются на запястье, на чем-то холодном… Браслет! Проклятый браслет проклятого Фердинанда.
– Вставай!
Рывок на себя, она не упирается… Она рядом, лицом к лицу.
– Свинья! – Быстрый промельк перед глазами, прохладное касанье, странный, глупый звук… Пощечина… Она его ударила, и этот взгляд! Шлюха, ведьма, тварь!
Дикон все видел и все понимал. Он должен был это сделать, и он сделал. В память отца и изгаженной, оболганной любви. Катари поняла, что сейчас будет, чего не может не быть. Она не молила и не просила прощения, она молчала, вздернув подбородок. Рыцарь не может уступить шлюхе, рыцарь может простить все, кроме презрения. Дикон ударил, и королева засмеялась! Засмеялась, пошатнулась, оседая, потянула за собой. Юноша разжал пальцы, и она упала, все так же не отводя взгляда и сбив на ковер томик Веннена…
На красном кровь не видна, на розовом… На розовом она ужасна!
Алые маки, сквозняк, часы, сонеты. Смерть. Вот она… Росчерк красным по розовому и разметавшиеся светлые волосы… Катари!!!
Часть четвертая
«Сила» («Похоть») [13]
На каждого человека, как и на каждый поступок, следует смотреть с определенного расстояния. Иных можно понять, рассматривая их вблизи, другие же становятся понятными только издали.
13
Высший аркан Таро «Cила»/«Похоть» (La Force) символизирует жизнеутверждение, гордость, страсть, любовь к плотским утехам. Карта рекомендует не бояться препятствий и смело встретить возникающие трудности, ибо имеется достаточно сил, чтобы справиться с любой ситуацией. Это знак превосходства, силы, не только силы физической, но также и силы воли и намерений, желания выстоять, даже если это причиняет боль. Чтобы быть сильным, надо заставить замолчать сердце, надо осознать свой долг и вести себя справедливо. Это отвага, с которой сражаются с превратностями судьбы, способность отказаться от чего-то дорогого во имя высшего. ПК: символ слабости, неуверенности в себе, иногда – страха, также указывает на вмешательство в вашу жизнь посторонних. Карта может означать, что препятствия не будут преодолены вследствие недостатка физических или духовных сил.
Глава 1
Талиг. Оллария
400 год К.С. 20-й день Весенних Молний
1
Лежащая на коленях Марианны Эвро скалилась и мешала целовать хозяйку. Собачонка
– Скоро Готти вернется, – пообещала баронесса то ли любимице, то ли любовнику, – красивый и причесанный.
– Все-таки он страшно похож на волкодава, – поделился своими подозрениями Робер, – только стриженого и отмытого.
– Разумеется. – Марианна подняла глаза и улыбнулась, едва не подвигнув Робера на убийство разлегшейся там, где не надо, собачонки. – Разница между волкодавом и львиной собакой такая же, как между птичницей и баронессой.
– Герцогиней, – резко поправил Эпинэ. – Ты в самом деле вошла не вовремя. Если Коко согласен дать развод, надо успеть, пока Катари еще регент.
– Если он не согласился сразу, он не уступит. – Они говорили о бароне третий день, хотя все было сказано в первый. – Торговаться и спорить с Коко так же бессмысленно, как со старшим Савиньяком. Он никогда не сделает того, чего не хочет.
– Но это же глупо… Или он врет и не желает тебя отпускать.
– Не врет. Коко не доверяет военным, потому что их могут убить, но если не будет войны, он развод даст. Если будет уверен, что мне это не повредит.
– Странный муж…
– Другого у меня быть не могло. У той меня, что понадобилась тебе. Без Коко я была бы толстухой с пятью детьми и мужем-трактирщиком. Может быть, счастливой, но ты бы проехал мимо.
– И остался бы один.
– Ты не можешь быть один.
– Не могу, вот прямо сейчас и не могу. Когда они закончат?!
– Они только начали. Не вздыхай, твою сестру причесывают дольше.
Эвро плаксиво тявкнула, словно понимая, что еще ждать и ждать. Марианна засмеялась, левретка залилась лаем. Нет, собачонка ничего не поняла – она услышала шорох за дверью. Или кого-то унюхала.
– Госпожа баронесса, – возвестил камердинер барона, – к господину маршалу. Срочно.
Вот и отдохнул…
– Хорошо, – начал Робер, но давать разрешение не потребовалось: гвардейский теньент уже ворвался в будуар и застыл, именно застыл посреди комнаты, косясь на Марианну. Та подхватила взвывшую Эвро и без лишних слов вышла. Жена маршала может быть только такой.
– Мы одни, – бросил Эпинэ, чувствуя себя вновь в лесу Святой Мартины. – Что случилось?
– Окделл убил королеву.
– Что?!
– Окделл убил королеву, – повторил гвардеец, словно не замечая, что его трясут, – и фрейлину… Дрюс-Карлион.
– Убил? – вцепился в хвост надежды Эпинэ. – Она умерла?..
Теньент молча кивнул. Перекошенная физиономия говорила сама за себя. Сестра умерла, можно было не торопиться, но Робер бросился вон из комнаты. Гвардеец помчался за маршалом. В коридоре уже торчал Коко, высыпали на лестницу и слуги, хорошо, что еще не начали съезжаться гости! Эпинэ на бегу замахал на барона руками, тот отскочил, в глубине дома выли псы. Марианна угадала: Катари не будет старой, никогда не будет!.. Как она смотрела на чужие маки, словно знала… Выжить при Сильвестре, при Манриках, при Альдо и так дико…
– Где он?
Гвардеец опять понял.
– Сбежал… Через Весенний садик… Тревогу подняли не сразу. У Окделла было время.
– Кого он еще?.. – Дикон, убивающий женщин… Немыслимо! Этого не может быть, тут какая-то ошибка! И она будет стоить дурню головы, если его найдут. Если он вообще жив…
– Дрюс-Карлион, – назвал гвардеец. Он уже говорил кто, но имя стекло с памяти, как вода. – Она прошла к ее величеству… Монах… который врач, говорит, у нее… у фрейлины перерезана яремная вена…