Сердцебиение
Шрифт:
Я вынырнула из своего забвения через полтора месяца. Меня стало тошнить и выворачивать по утрам. Мама постоянно ругала меня за плохое питание и недоедание. Через пару дней во время рабочего дня у меня резко потемнело в глазах, и я на минуту потеряла сознание. Когда я очнулась, то совершенно ничего не понимала. Кто-то позвонил моей маме, и она примчалась, и потащила меня в больницу. Никакие мои отговорки о том, что я чувствую себя хорошо, на нее не действовали. Всю дорогу она ругала меня по поводу тяжелого графика и недоедания, а я не перечила ей, просто покорно выполняла все, что она говорила. Ведь мама не со зла, она переживает.
Мне
Проблема была в том, что мой гинеколог, Елена Андреевна, была нашей соседкой. Она долго меня осматривала, хмурилась и осуждающе качала головой.
А после многочисленных вопросов заявила, что у меня примерно восемь недель беременности, а когда увидела шок на моем лице — язвительно заявила, что я не первая и не последняя, которая возвращается из большого города с таким подарком для матери.
— Вот и хорошая девочка Злата не стала исключением, — продолжала язвить женщина, заполняя мою карту. — На прерывание записывать? — вдруг спросила она, даже не отрываясь от писанины.
— В смысле, на прерывание? — не понимала ее я. В тот момент я вообще ничего не понимала, просто смотрела в одну точку и автоматически держалась за живот.
— В смысле на аборт, — пояснила она, ухмыльнулась, качая головой.
— Нет! — слишком громко ответила я и вновь замерла, схватившись за живот, словно эта женщина хотела насильно отнять у меня ребенка.
— Ну нет, так нет. Зачем кричать? Я же как лучше хотела, такие девчонки как ты, бояться этого. Наглотаются неизвестных таблеток в надежде по-тихому избавиться от плода, а потом мы их в реанимациях откачиваем.
— Что Вы несете?! Зачем Вы все это мне говорите? Я не собираюсь избавляться от плода. Прекратите разговаривать со мной в таком тоне и делайте свою работу! — я не знаю, откуда у меня взялись в тот момент силы и смелость высказать все этой женщине, наверное, тогда я по-настоящему повзрослела и поняла, что уже не девчонка, а будущая мать.
— Хорошо, — наконец оторвавшись от бумаг и посмотрев на меня, сказала Елена Андреевна. — На УЗИ тогда иди, я позвоню и тебя прямо сейчас примут без очереди. Потом придешь ко мне, я тебе витамины выпишу и направления на анализы. Не проси поменять врача, сама тебя вести буду. Как положено за тобой наблюдать, а не спустя рукава, как это у нас принято. Не переживай, матери не доложу, сама расскажешь, — уже более серьезно выдала женщина, становясь похожей на нашу соседку, а не язву, которой была минуту назад.
Наверное, только когда на УЗИ увидела на экране крошечный комочек внутри меня, я действительно осознала, что беременна. Смотрела на экран и вспоминала, когда это могло произойти. В какой из дней мы зачали ребенка? Ведь Ярослав никогда не изливался внутри меня. Ярослав нет, а Монах да. В тот день, после боя, когда ничего не имело значения, и мы занимались сексом словно одержимые. В тот момент я еще не понимала, радоваться мне или плакать. Я знала только одно — я рожу этого ребенка, как бы сложно и больно мне не было.
В тот день я в какой-то прострации вернулась домой, дождалась маму и просто все ей
Последующие три месяца я ходила на консультации, принимала витамины, хорошо питалась, много гуляла и нормально спала. Соседка, Елена Андреевна, оказалась не такой уж и плохой. Она была женщиной без эмоциональной где-то даже грубой правдорубкой, но она хорошо мне помогала. Все осмотры, УЗИ, витамины были бесплатны и без очереди. Она даже договорилась со знакомым акушером, который должен был принять у меня роды, говоря, что он хороший опытный врач. Она же нашла мне работу в интернете по коррекции и редакции докладов, рефератов, курсовых. Деньги небольшие, мы жили на мамину зарплату, а все, что приходило на мой электронный счет — копили на роды и ребенка.
Я вновь жила в каком-то странном состоянии: не плакала по ночам, не уходила в себя, но и до конца не могла осознать свое нынешнее положение. Умом я понимала, что жду ребенка, но никак не могла принять факт душой и сердцем, которого, казалось, у меня больше нет. Полное осознание пришло в день, когда мой малыш зашевелился. Я испугалась, когда почувствовала слабые толчки внутри себя, замерла, прислушиваясь к новому ощущению, и вся реальность обрушилась на меня лавиной. Я радовалась, что в этот момент мамочки не было дома, потому что я рыдала, зажимая рот рукой и беспрерывно гладила живот. В голове вновь закрутились воспоминания о нем. Я четко представила его лицо, пронзительно-зеленые глаза, улыбку, а в голове постоянно звучал его голос. «Люблю тебя маленькая», «Безумно люблю тебя, малышка. Моя Златовласка. Скажи, что тоже любишь?» И я кричала в подушку о безумной любви к нему. А потом, словно умалишенная, разговаривала с ним, закрыв глаза, представляя его с собой. Обнимала подушку, сжимала кулон в виде пули и раскрывала ему о том, как живу, благодарила за то, что не оставил меня одну, а подарил часть себя. Со временем это все вошло в привычку.
Каждую ночь перед сном я обнимала подушку, закрывала глаза и повторяла ему, что у нас будет ребенок, мальчик. Маленький мальчик. Его сын. Боже, именно в этот момент мне так хотелось его увидеть и посмотреть на его реакцию. Мне отчаянно хотелось, чтобы сейчас он был со мной. На фоне беременности и гормонов были дни, когда я просто ненавидела Ярослава за то, что он оставил меня одну. Очень тяжело ходить на осмотры и видеть женщин с мужьями, которые помогают им подняться или сесть, поглаживают их животики, и досконально пытают Елену Андреевну о состоянии здоровья своей жены или девушки. Тяжело до слез и полной ненависти к человеку, с которым не можешь быть рядом. И вряд ли когда-либо будешь… Где то внутри что-то переворачивается и стягивает в тугой узел от осознания, что у моего сына никогда не будет полноценной семьи, и я никогда не узнаю, что такое любящий муж и отец моего ребенка.