Сердцебиение

Шагаева Наталья

Нежность и ласка были потом, когда я обессиленная лежала на его груди, ощущая тысячу расползающихся мурашек от его ласковых невесомых прикосновений. Мы молчали довольно долго, просто наслаждаясь ласковым теплым ветром, дующим в окно. Яр непрерывно меня касался, одной рукой постоянно перебирая волосы, а другой лаская каждый доступный участок тела, словно не терзал меня некоторое время назад. А я слушала его сердце, и глубоко дышала, пытаясь насытиться его запахом.

— Я

поняла. Это ты, — первая нарушив наше молчание, говорю я в его грудь, целуя ее.

— Что я?

— Это ты присылал мне те заказы на редакцию, за которые платили очень много? Ты же описывал мне именно это место? — усмехаюсь я.

— Да, надеюсь, ты тратила те деньги, которые я тебе высылал?

— Конечно тратила, когда у тебя на руках грудной ребенок, невозможно думать о правильности или моральной составляющей, — Яр застывает, а потом сильно сжимает меня и глубоко выдыхает.

— Прости меня, моя хорошая. Пожалуйста, прости, если сможешь. Я так виноват. Но я не мог по-другому. Выхода не было.

— В чем ты виноват?

— Во многом. В том, что не был с тобой, когда ты узнала, что носишь под сердцем нашего сына. В том, что не видел твой животик. Не был рядом во время родов и пропустил самое прекрасное время в жизни моего сына. В том, что не помогал и не поддерживал в трудные минуты, — с каждым словом он говорил все тише и тише с раскаянием и горьким сожалением в голосе. Он собрал мои волосы, оттянул, вынуждая поднять голову и показать ему мои глаза, которые блестели от подступающих слез.

— Все так, мне было очень тяжело без тебя. Но ты не виноват. У нас не было другого выхода. И Ярик был моим подарком, ты сам того не зная оставил мне часть себя.

— Почему ты назвала нашего сына Ярослав? — стирая большим пальцем маленькую слезинку с моей щеки, спрашивает он.

— О Боже, ты его видел? Он как две капли воды похож на тебя.

— А, по-моему, на тебя.

— Чем? Только цветом в волос, — усмехаюсь я, а он тянет меня к себе, целует мои истерзанные им же губы.

— Спасибо, моя маленькая. Спасибо за сына. Люблю тебя, моя девочка. И больше никогда не отпущу вас от себя.

— Ты вернешься с нами? — счастливо улыбаясь ему в губы, спрашиваю я.

— Нет, Златовласка, мне еще нельзя туда. Вы останетесь здесь, со мной. И это не обсуждается.

— Но как?

— А вот так? — усмехается он, — немного отстраняется от меня, выдвигает одной рукой прикроватную тумбу, вытаскивает оттуда красивое колечко из белого золота с розовым камушком. Молча одевает мне его на безымянный палец, не спрашивая моего разрешения. Подносит мою руку к своим губам и нежно целует пальцы. — Моя жена и мой сын должны

быть рядом со мной.

— Ты не спросил, стану ли я твоей женой, — приподнимая брови, говорю я.

— Нет, малышка, у тебя нет выбора, поэтому этот вопрос не актуален. Завтра мы поженимся, здесь проводят прекрасные свадебные церемонии.

— Завтра?

— Да, моя девочка, мы и так много упустили. Хотя ты уже не девочка. Ты так изменилась. Ты — настоящая женщина, — шлепая меня по попе, произносит он.

— Ну да. Я поправилась, — смущаясь, произношу я, пытаясь отстраниться от него и прикрыться простыней. Яр резко вырывает из моих рук тряпку, нависая надо мной.

— Ты прекрасная, красивая и очень соблазнительная женщина, мне нравится эти перемены. Очень, — спускается вниз, целует мой живот, хватает за бедра, резко переворачивает, целует, слегка прикусывает попу. — Ну что, покричишь еще для меня? — усмехается он, приподнимая мои бедра, поглаживая по спине.

Я не помню, как мы уснули. Но проснулась я вновь в какой-то эйфории, словно опять превратилась в ту маленькую Злату, которая до последнего верила, что все будет хорошо. Ярослав крепко спал, а я опять его рассматривала, подмечая перемены в его внешности. Он стал старше и еще более мужественным, но по-прежнему остался моим единственным любимым мужчиной.

Я тихо выбралась из его объятий. Надела платье и бесшумно покинула бунгало. Я ходила за нашим сыном, решив отложить разговор с мамой на следующий день. Я хотела, чтобы мы провели наш первый день втроем. Мама все понимала, хотя и хмурилась, когда я собирала сумку с вещами. Когда мы вернулись, Ярослав еще спал. Я посадила Ярика на кровать между мной и Яром. И мой мальчик спокойно, как будто знал своего отца с рождения, разбудил его своим фирменным способом. Он просто потянул его за волосы и попытался что-то сказать на своем языке. Яр вздрогнул, медленно перевернулся на спину и тут же подхватил Ярика на руки, сажая на свою грудь.

— Ну, привет Ярослав-младший, давай знакомиться. Я — твой папа, — говорит он, посматривая на меня. А Ярик улыбается и хватается за кожаный браслет со знаком бесконечности, начиная его рассматривать.

Они еще долго общаются, знакомятся, кажутся полностью поглощенными друг другом. А я понимаю, что вот она наша бесконечность — наш сын. Мне все равно, в какой мы в стране, главное, что теперь мы рядом. Вместе и, надеюсь, навсегда. Я больше не хочу выбирать, я просто хочу быть счастливой со своим мужчиной и нашим сыном. Ведь я безумно счастлива только от того, что два Ярослава общаются, зная, что они есть друг у друга.