Сердцу не прикажешь
Шрифт:
Чем больше она узнавала такой тип мужчин, тем невероятнее и ужаснее казалась ей мысль о браке и тем упорнее ее отец напоминал ей, что пришла пора найти себе мужа.
Малколм убеждался в том, что самочувствие его с каждым днем улучшается. К нему снова вернулся нормальный сон. Однако временами он все еще просыпался среди ночи, слыша, как зовет его больная Флоренс, и порывался помочь ей. Но и эти кошмары постепенно уходили, и по утрам он просыпался отдохнувшим и в хорошем настроении,
Наконец он решил, что пора держаться более естественно и свободно, приобрести друзей, встречаться и беседовать с интересными людьми. Новые впечатления и знакомства помогут ему снова стать общительным и светским человеком, как все, кто окружает его здесь.
Не имея других знакомых и друзей на Ривьере, кроме полковника и его дочери, и будучи слишком сдержанным, чтобы знакомиться самому, он начал заводить разговоры с прислугой отеля.
Это было нетрудно, ибо какой француз откажется поговорить о себе и своей семье, похвалиться красавицей женой или любовницей, а уж если речь заходит о детях, он способен замучить длинными рассказами о постигших их болезнях и несчастных случаях.
Не прошло и нескольких дней, как Малколм знал почти все о семьях слуги отеля, бармена и старшего лакея по этажу, который оказался наиболее интересным собеседником из всех.
До войны Пьер жил несколько лет в Англии. Он попал туда еще мальчишкой; был на побегушках при кухне в отеле «Савой». Это считалось обязательной школой для всех будущих официантов в Европе.
Он воевал за свою родину в альпийском батальоне, а позднее какое-то время был слугой у английского джентльмена, жившего за границей.
Пьер свободно изъяснялся на английском, обогащая его междометиями и идиомами из родного языка.
Это был забавный, веселый человек: по утрам он входил в номер с неизменной улыбкой на лице, каждый раз приветствуя Малколма так, словно был несказанно рад снова видеть его, и с особым тщанием заботился о выборе меню для завтрака.
Он доверительно сообщил Малколму, что единственное его увлечение — охота. Все, что ему удается сберечь за год, он тратит на то, чтобы провести отпуск в родном Эксе, наслаждаясь любимым видом «спорта», как он это называл.
Его жена и маленький сын, в котором он души не чаял, жили с ним в Каннах, но в настоящее время мальчик приболел, и его отправили к деду в горы в надежде, что свежий воздух принесет ему пользу.
— Он слабенький, мой малыш, — рассказывал Пьер. — Не в меня пошел. Я всегда был крепышом. В батальоне вначале подшучивали над тем, что я хвастаюсь своей силой, но я знал приемы бокса и мог постоять за себя. О, месье, очень скоро они все стали со мной очень вежливы, чертовски вежливы. Будьте уверены.
Малколм рассмеялся.
— Надеюсь, ваш сын вскоре все наверстает и будет похожим на отца, — сказал он шутливо. — Для таких малышей, как он, это, должно быть, обычная
Но несколько дней спустя Пьер появился у Малколма в номере без широкой улыбки и веселого приветствия.
— Что случилось? — спросил Малколм, пока Пьер без привычных веселых комментариев старательно записывал заказ на завтрак.
— О, месье, плохие новости, очень плохие, — печально пояснил он, сложив свои большие ладони словно для молитвы и изобразив неутешное горе. — Маленький Жан, мой сыночек заболел. Сегодня утром я получил письмо от жены, она так беспокоится. Просто не знаю, что делать. Меня, увы, не отпустят, чтобы съездить к ним.
— Но это же нелепо! — воскликнул Малколм. — Ведь можно же договориться, чтобы вам дали свободный день.
— Нет, нет, месье, это невозможно, — грустно сказал Пьер. — Мой свободный день — воскресенье. Это очень неудобно, но у нас никто не имеет права менять дни. Вы уж простите меня, месье, что я занимаю вас подобными разговорами, но вы всегда были так добры. Я пойду, пожалуй, закажу на кухне ваш завтрак.
Когда слуга ушел, Малколм, встав с постели, накинул халат, сунул ноги в шлепанцы и, удобно устроившись в кресле, развернул газету «Дейли мейл-континентал».
Но что-то мешало ему сосредоточиться на чтении. Вместо газетной страницы он видел перед собой расстроенное лицо Пьера и его печальные глаза.
«Бедняга, — думал Малколм. — Как бы хотелось помочь ему».
И вдруг его осенило. Сняв телефонную трубку, он позвонил управляющему отеля и попросил его прислать кого-нибудь из администрации.
В оставшиеся несколько минут Малколм быстро все обдумал и, когда в номер вошел вежливый молодой человек во фраке и осведомился, чего месье желает, Малколм изложил ему свою просьбу:
— Видите ли, я решил совершить сегодня автомобильную прогулку в горы. Для этого мне понадобится корзина с едой на три или четыре персоны. Я, разумеется, не собираюсь сам распаковывать еду и прочее, поэтому хотелось бы взять с собой лакея.
— Прекрасно, месье, — ответил клерк. — Я сейчас же распоряжусь.
— Одну минуту, — задержал его Малколм. — Будет лучше, если я возьму с собой человека с этого этажа. Он знает английский.
Клерк призадумался.
— Я попробую это организовать, — несколько неуверенно ответил он.
— Это меня вполне бы устроило, — быстро закончил Малколм. — Мы выезжаем в одиннадцать.
— Хорошо, месье, — сдался клерк.
Через несколько минут зазвонил телефон и ему было доложено, что автомобиль заказан, если он пожелает завтракать, то завтрак будет подан в номер, и сопровождать его будет лакей с его этажа.
Когда появился Пьер с завтраком, Малколм с удовольствием сообщил ему приятную новость. Реакция была неестественно бурной, какое-то мгновение Малколм опасался, что Пьер бросится целовать его.