Сердцу не прикажешь
Шрифт:
– Жаль, – проговорил Люк тихо.
На следующий день с утра – последние репетиции, настройка сценического освещения. Для концерта Элен предоставили безукоризненный инструмент фирмы Стейнвей. Ее импресарио Пьер Паскаль следил за последними приготовлениями, как обычно, любезный и деятельный, и девушка вскоре забыла тот нелепый инцидент с объятиями. Филипп приехал к восьми вечера. Элен в это время уже ходила взад-вперед по гримерной, нервно потирая руки.
– Пальцы просто ледяные! – пожаловалась она. – И совершенно меня не слушаются!
– Вы всегда так нервничаете перед выступлением? – спросил у нее Филипп.
– Всегда.
– Пятнадцать минут девятого. До начала еще три четверти часа.
– Мне нужно подготовиться и настроиться на игру.
– Тогда увидимся позже! Я всем сердцем с вами, милая Элен! Все пройдет хорошо, вот увидите!
Ровно в девять появление Элен на сцене было встречено шквалом аплодисментов. Свои золотистые волосы девушка убрала в высокую прическу и украсила мелкими жемчужинками. Фасон белого длинного платья отличался почти монашеской простотой, и в нем она выглядела особенно тоненькой и хрупкой, почти бестелесной. Устроившись за инструментом, Элен опустила голову, дожидаясь, пока в зале смолкнут последние покашливания и скрип стульев. Первой была исполнена соната Моцарта, за которой последовали два очаровательных и задорных венгерских танца Брамса. Играя, Элен буквально светилась от счастья, и, конечно же, зрители не могли этого не почувствовать. Играла она уверенно, у нее была великолепная техника без намека на вычурность. За ноктюрном Шопена, взволновавшим публику, последовали два произведения современных композиторов. В завершение молодая пианистка блестяще исполнила этюд Листа, как будто даже наслаждаясь его невероятной технической сложностью. Публика благодарила ее стоя. Элен несколько раз выходила на бис, после чего наконец с охапкой цветов удалилась за кулисы.
Филипп подвез Элен домой, в шестой округ, где одна из тетушек предоставила в ее распоряжение маленькую квартирку. В этот вечер он был непривычно молчалив, но девушка, усталая и счастливая, не обратила на это внимания. Она думала об Александре. Пока Элен играла, мысли о нем не приходили к ней ни разу, но теперь девушке казалось, что они постоянно присутствовали в ее сознании, направляли ее пальцы…
– Вот мы и приехали, Элен… Сегодня вы были так… Я не нахожу слов… Так восхитительны! Так…
Она посмотрела на своего спутника с удивлением. Филипп, всегда такой сдержанный, и вдруг запинается на каждом слове? Мужчина же не решался посмотреть ей в глаза.
– Элен…
– Что?
Дыхание у Филиппа стало сбивчивым. Он помолчал еще немного.
– Элен!
– Филипп, что с вами?
– Вы согласны выйти за меня?
Элен не сразу нашлась с ответом. Она долгое время ждала и боялась этого вопроса. Отвечать следовало искренне, но так, чтобы его не обидеть.
– Вы – мой лучший друг, Филипп, но…
– Ясно. Простите меня, Элен, и не будем больше об этом говорить. Ваш талант, эмоции… Доброй ночи!
– Доброй ночи.
Он захлопнул дверцу автомобиля и уехал.
Не раздеваясь, Элен упала на кровать. Очарование вечера испарилось. Потихоньку подкрадывалась мигрень, начала болеть спина. Девушка сожалела о том, что была вынуждена огорчить Филиппа. Смогут ли они после этого остаться друзьями? Как бы то ни было, им обоим придется постараться.
После
Ей захотелось с ним поговорить, и немедленно. Без лишних раздумий девушка бросилась к телефону.
И услышала в трубке гудки… Машинально Элен посмотрела на часы, и оказалось, что уже почти час ночи. Чем Александр может быть так занят? И где он? Дрожа всем телом, она поддалась порыву ярости и сбросила телефон на пол.
Расстроенная, обманутая в своих ожиданиях, она направилась в ванную, где распустила волосы и долго их расчесывала. Движения ее со временем перестали быть порывистыми… Спустя час Элен набрала тот же номер. И снова гудки! Они звучали в пустоте, такой же, как та, что наполняла сейчас ее сердце. Обжигающе горячий душ помог ей успокоиться. Накинув на плечи пеньюар, Элен легла на кровать и поставила рядом телефон. Было двадцать минут второго. Решив, что эта попытка – последняя, она набрала номер и наконец услышала в трубке такое привычное и невинно звучавшее «Алло!».
– Где ты был так долго? – спросила она сердито, с бешено бьющимся сердцем.
Впервые с момента знакомства, и даже не отдавая себе в этом отчета, она обратилась к нему на «ты».
Александр не мог не удивиться, но ответил спокойным тоном:
– Сегодня у нас в церкви была встреча с молодежью. Я только что вернулся. Твой концерт прошел успешно?
– Да, – лаконично ответила Элен.
– Расскажешь, когда вернешься. Кстати, а когда ты возвращаешься?
– Еще не знаю.
– Как это?
– Мне не хочется возвращаться! – резко заявила Элен.
И расплакалась.
Ее реакция Александра озадачила, и он спросил мягко:
– Что-то случилось? Звонишь среди ночи, и у тебя плохое настроение…
Но она не слушала, просто тихо плакала в трубку.
– Александр, если бы в твоем распоряжении был самолет, ты бы прилетел?
– К тебе?
– Да, в Париж, прямо сейчас!
– Элен, ты просто очень устала, иди спать. Позвонишь мне завтра. Уже очень поздно, и мне пора ложиться.
Он сухо попрощался и положил трубку. Элен еще долго плакала от ярости и разочарования. Мысли путались у нее в голове: «Я его ненавижу… Я его люблю… О да, я люблю его! Но так быть не должно…» И вдруг новая идея овладела ее сознанием: «Он будет мой! Даже если придется бороться за него месяцы и годы, он все равно будет мой!»
По-испански «Я тебя люблю» звучит как «Te quiero», дословно – «Я тебя хочу». И она хочет его, хочет Александра! Но вера молодого священника глубока… Захочет ли он принять эту любовь? И имеет ли она, Элен, право требовать любви ответной? «Да!» – решила она для себя. И с этим уснула.
После непродолжительного и беспокойного сна Элен приняла решение остаться в столице еще на неделю. Будет время подумать, да и Александр, возможно, встревожится…
Они с матерью долго говорили по телефону. Элен рассказала и о прогулке по Монмартру, и как прошел концерт, и что Филипп предложил ей стать его женой (правда, не уточнила, что именно она ему ответила). Но о главном умолчала. Казалось, душевная близость, к которой они обе успели привыкнуть, исчезла в одно мгновение.