Сердечная тайна королевы
Шрифт:
– Да. Но я не знал, что, повернув его другим концом, можно открыть и закрыть еще одну дверь. А вероятно, и две. Органная труба, скорее всего, тоже закрывается. Вы сами мне это подсказали, когда говорили про комнату, где встречаются кардинал и королева, упомянув любвеобильного де Вису. Я подумал: если вы правы, то ключ от одной комнаты наверняка мог отпирать и вторую. Преподобный Мартин, как говорят, любил пошутить…
– Ложитесь в постель, на вас лица нет! – посоветовал Эме, наблюдая за тем, как Андре в изнеможении прислонился к спинке кресла. –
Рука аббата была влажной и нестерпимо горячей.
Андре отрицательно покачал головой и принялся разоблачаться сам. На кровать он буквально упал.
– Шевалье… вон та склянка…
Эме быстро плеснул содержимое склянки в серебряный стаканчик, стоявший на столе. Андре выпил одним глотком и опустился на подушку.
Через какое-то время явился сонный Блез. Он застал Андре в забытьи, а лейтенанта – дремлющим в другом кресле.
– Шевалье, спасибо вам. Идите отдыхайте. Теперь я сам справлюсь.
Эме с удовольствием принял это предложение. Глаза слипались, пора было ложиться спать.
В полудреме все, что произошло нынче вечером, казалось де Фоберу сном.
Хотя таковым отнюдь не было…
Глава 16
Прием у госпожи де Монбазон
Этой ночью королева собиралась покинуть Лувр. И Виолетта оказалась, наверное, одной из немногих посвященных в тайну ее величества особ.
Анне было очень тяжело скрывать свою радость, поэтому она искала любую возможность хоть на какое-то время отдалиться от всех, чтобы посекретничать с крестницей. Случай представился за вышиванием.
– Я получила известие от Джулио, – шептала ее величество, задумчиво перебирая нитки. Со стороны все это выглядело так, словно королева тщательно подбирает нужный оттенок голубого к пасторальной картинке с пажами и пастушками. – Сегодня ночью, Виолетта. Когда все уснут. Карета с верными людьми Мазарини будет ждать меня поблизости. Ты не поверишь, я волнуюсь, словно семнадцатилетняя девочка!
Маркиза д’Оди вполне была готова поверить своей повелительнице. Голубые глаза Анны сияли от предвкушения встречи с любовником.
– Я очень рада, ваше величество… Но все это кажется мне таким… опасным…
– Что ты, никакой опасности. Я уже проделывала этот путь много раз. В западной стене аббатства есть небольшая калитка, там меня встречает еще один доверенный человек Джулио. По правде говоря, все это до умопомрачения романтично. Потайной ход через трубу органа, представляешь, прямо в церкви. Он ведет в уютную комнатку, в которой когда-то любвеобильные монахи поддерживали славу целебного источника Нуази, исцеляющего женщин от бесплодия, – королева, не сдержавшись, хихикнула. – Поэтому сегодня ночью ты можешь быть свободна. И наслаждаться обществом отца. Жаль, что я не могу отпустить остальных девушек. Это вызовет подозрения. Надеюсь, камер-фрейлина будет помалкивать о моей отлучке.
– Мадемуазель де Бофремон? Вы ей так доверяете…
– А ты, я вижу,
– В этом нет моей вины, – удрученно вздохнула мадемуазель де Лажуа. – Герцог де Бофор просто преследует меня. А я, клянусь, не давала повода…
– Не давала повода? – Анна тихо хмыкнула. – Надеюсь, ты часто смотришься в зеркало, моя дорогая крестница. То, что ты там видишь, вполне достаточный повод для любого мужчины, поверь мне.
Маркиза д’Оди лишь смущенно потупилась.
А герцог де Бофор, действительно, был намерен «преследовать ее». Особенно сегодня. С видом убитого горем человека он поджидал Виолетту в галерее Лувра.
– У вас какое-то несчастье, ваше сиятельство?
– Огромное, мадемуазель. Я так надеялся украсть у вас этот вечер. Но королева, разумеется, вас не отпустила?
– По правде говоря, отпустила, – мадемуазель де Лажуа нарочито внимательно разглядывала узоры на мозаичном полу. – Но я все еще не уверена, что хочу попасть на этот прием у госпожи де Монбазон.
– Даже и не сомневайтесь! Вы видели Лувр, но не знаете Парижа, моя красавица. А Париж – это салоны, салоны и еще раз модные салоны.
– Я собиралась провести вечер с отцом.
– Уверен, маркиз д’Оди вас простит. Вы ведь так молоды, сударыня. Неужели вам не хочется танцевать, наслаждаться жизнью и ловить восхищенные взгляды поклонников?
– У меня нет поклонников, ваше сиятельство.
– А я? – вкрадчиво осведомился Франсуа, тут же завладев прелестной ручкой молодой девушки, на которой герцог не преминул, пользуясь оказией, запечатлеть почтительный поцелуй. – Неужели у меня нет ни капли надежды?
– Я не знаю… Не уверена… То есть, надежда… Надежда, конечно, у вас есть…
– Так не лишайте же меня ее, мадемуазель. Все, что я прошу, – будьте моей спутницей на обеде у госпожи де Монбазон. К тому же, я просто уверен, вам там понравится.
– Хорошо, я поеду. Только сначала все же в отель д’Оди. Мне нужно хотя бы переодеться.
– Совершенно не обязательно. Если бы вы могли видеть, как вы хороши сейчас. Раз королева вас отпустила, я готов отвезти вас на прием в собственной карете. Если вы не сочтете это предложение дерзостью.
– Сударь, дайте мне хотя бы несколько минут. Я напишу отцу.
Герцог удовлетворенно пригладил напомаженные усики. Девочка явно уступает его натиску. Наконец-то. Он бьется над этим орешком из южного Прованса уже неделю, а их отношения так и остаются платоническими. Госпожа де Монбазон уже откровенно над ним насмехается. Еще бы, сам де Бофор, фаворит Анны Австрийской, кумир парижан, и какая-то смазливая провинциалочка. Игнорируя эти насмешки, Франсуа настойчиво продолжал разыгрывать влюбленность, маркиза д’Оди не менее настойчиво – невинность. Впрочем, она, похоже, действительно невинна. Что ж, тем приятнее окажется победа.