Сердечные тайны
Шрифт:
Хотя Бэнни никогда не рассматривала его заторможенность как недостаток. Более того, у него есть такие качества, которые редко встретишь в людях. Он бескорыстен, добр и всегда готов предложить свою дружбу, которую Бэнни с благодарностью и приняла. Потому что, несмотря на такую большую семью, у нее никогда в жизни не было настоящего друга.
Должно быть, последние несколько месяцев были для Джона не самыми легкими в жизни. Он выглядел похудевшим, а на его боку Бэнни только сейчас заметила шрам. Когда же его ранило? Бэнни начала вспоминать, когда он нес ее на руках
Бэнни осторожно погладила шрам рукой. Он был гладким, как будто восковым. И если она не могла видеть Джона в ту ночь, в конюшне, она ведь прикасалась к нему, обнимала снова и снова. Она бы почувствовала этот шрам. Значит, его ранили уже после того, как он уехал от нее. Ему причинили так много боли. Как бы она хотела и в тот раз оказаться рядом и защитить его.
Бэнни не знала, как долго она уже просидела так, не сводя глаз с Джона. По ее спине струился пот, сено больно царапало ноги. И все равно Бэнни испытывала какое-то странное удовлетворение оттого, что сейчас он был рядом с ней, и оттого, что на какой-то, пусть даже самый короткий промежуток времени, он был в безопасности, ничего ему не угрожало, и оттого, что она просто могла слушать, как он дышит, могла время от времени касаться его.
– Бэнни!
Этот крик заставил ее резко вскочить на ноги.
– Папа!
Что он здесь делает?
– Что? – слабо прошептал Джон и приоткрыл глаза.
– Ш-ш-ш. Тихо. Не шевелись.
– Бэнни!
– Минутку, пап, я уже иду! – отозвалась она.
Снова опустившись на колени, Бэнни прошептала Джону в самое ухо:
– Не волнуйся! Я скоро приду.
Быстро поднявшись, Бэнни бросилась к выходу и столкнулась там с отцом.
– А вот ты где, дочка. Почему так долго?
– Я… я была на сеновале. Играла на скрипке.
– Бэн, здесь слишком жарко сейчас, чтобы играть на скрипке. Почему ты не пойдешь к ручью?
– Здесь хорошо. Тихо. Мне здесь нравится.
– Посмотри на себя. Ты же от жары скоро в обморок упадешь.
– У меня все нормально, – сказала она, пожалуй, слишком резко.
– Ну, ладно, – Кэд нахмурился. – Постарайся привести себя хоть немного в порядок, пока тебя мать не увидела.
– Хорошо. Зачем ты меня искал?
– Ах, да! – его лицо просветлело. – У нас постояльцы.
– Постояльцы?
– Остановились у нас по пути в Кэмбридж, – объяснил Кэд, счастливо улыбаясь.
– А, так тебе помочь их обслужить?
– Нет, Бэн. Я обещал тебе выходной. Но их лошадей нужно завести в конюшню.
– Их лошадей? Сюда? Но это невозможно!
– Почему? Разве не за этим мы строили этот чертов сарай?
– Но… я еще не вычистила ее. Не могу же я завести лошадей наших клиентов в грязные стойла.
– Да, думаю, ты права.
– Конечно, – она развернула его и подтолкнула в направлении таверны. – Иди, дай им выпить. А я все здесь вычищу и поставлю лошадей в стойла.
– Отлично. Только не забудь почистить и лошадей тоже.
– Они будут идеально чистыми.
– Уверен в этом.
Посвистывая в предвкушении новостей
Бэнни положила руку на грудь, надеясь хоть немного успокоить бешено колотившееся сердце. Их пока не обнаружили. Пока.
Бэнни вернулась к Джону. Где же спрятать его? Конечно, можно отвезти к Брэндану. Но люди, наверняка, начнут интересоваться, зачем она так часто ходит туда. И потом, отвезти, а как? Через весь город, среди бела дня? Нет, это невозможно. Придется оставить его в конюшне на сеновале. Там его никто не увидит, и она сможет приходить, как только выдастся свободная минута. Но как же его перетащить туда?
Бэнни опустилась на колени.
– Давай, Джон, поднимайся. Пора вставать.
Он улыбнулся, не открывая глаз.
– Не хочу.
– Тебе нужно перебраться в другое место, или тебя найдут здесь, Джон. Пошли.
– Найдут меня?
– Да. Тебе нужно забраться на сеновал. Ты понимаешь меня? Там ты будешь в безопасности.
Она схватила его за правую руку и попыталась поднять на ноги.
– Давай же, я тебе помогу.
– Бесс всегда мне помогает.
– Да.
О, Боже! До чего же он огромен! Ему удалось подняться на ноги, но пришлось тяжело опереться на ее плечо. Его движения были медленными и нескоординированными, и если бы она не знала точно, что он ничего не принимал, она бы подумала, что он все-таки выпил опиум.
– Пошли.
Каким-то образом Бэнни удалось дотащить Джона до угла, где была лестница и прислонить его к стене. Отдышавшись, она посмотрела на дыру в потолке, через которую можно было попасть на сеновал. Никогда раньше ей не приходилось задумываться о том, насколько это высоко.
Нечего думать о том, чтобы самой втянуть его по этой лестнице. Сегодняшнее утро уже отняло у нее немало сил, но даже если бы и не это, он был слишком большим и тяжелым. Ему придется помочь ей.
– Джон, – настойчиво сказала она. – Джон!
– Бесс?
– Джон, тебе нужно подняться вверх по этой лестнице. Я не могу тебе в этом помочь. Ты поднимешься туда сам.
Его голова качнулась в направлении лестницы.
– Я не могу. Устал… так устал.
– Джон, – резко сказала Бэнни. Обхватив руками его голову, она посмотрела ему в глаза, пытаясь увидеть там хоть маленькую искру понимания.
– Сделай это. Для меня.
Она увидела, как он выпрямился, весь собрался, как будто обнаружил в себе скрытый запас сил.
– Для тебя.
Он схватился за лестницу здоровой рукой и поставил ногу на нижнюю ступеньку.
Глава 19
Желтый свет луны, почти такой же теплый и золотистый, как солнечный, струился через окно ее комнаты. Она подумала, что, должно быть, сейчас уже почти полночь, и все равно так жарко. После того, как Джону удалось влезть по лестнице на сеновал, она быстро собрала все тряпье, что принесла из мастерской Брэндана, и сделала для него какое-то подобие постели. Добравшись до нее, Джон сразу же рухнул. Сознание его угасло словно пламя свечи, погашенное холодным ветром.