Серебро далёкого Севера
Шрифт:
Ах, губы и язык Дайлы всё ещё горели от вчерашнего прикосновения его губ, его языка. Энграмский гость поднимался тогда к себе в комнату, а она как раз возвращалась вниз, закончив уборку в номерах. Просто остановилась на минутку, чтобы глянуть на него разок изблизи повнимательнее. А он вдруг улыбнулся ей, а потом, ни говоря ни слова, взял за плечи, наклонился и… Арман всетворящий, какой же это был восхитительный поцелуй!
И сейчас, неторопливо шагая по улице (мать попросила занести тетке Фриде пару клубков шерстяных ниток и так, еще кое-что по мелочи), Дайла снова
— Нет, ну какой же все-таки красавчик этот барон!
… И это стало последней мыслью в недолгой жизни Дайлы. Потому что в следующее мгновение пролетающая мимо роскошная карета с дворянским гербом сшибла ее с ног и со всего маху швырнула головой об угол дома, мимо которого девушка как раз проходила. Причем ездоки даже и не подумали остановиться, с пьяным хохотом умчавшись вдаль. Да и среди жителей окрестных домов тоже не нашлось никого, кто бы захотел выйти на темнеющую уже улицу и побеспокоиться об упавшей. А немногие прохожие лишь брезгливо морщили носы: "Надо же, такая молоденькая, а надралась как свинья!" И когда вечерняя стража подобрала наконец с мостовой бездыханное девичье тело, беспокоить лекарей было уже незачем.
…
— Ну и как тебе глянулась Вайниэль?
Владисвет произнес это ленивым скучающим голосом, одновременно разглядывая окрестности из окна кареты, неторопливо увозившей их из Брёмса обратно в Фанхольм. Спешить было некуда: вчера донельзя изможденные спутники возвратились с Эльбенборка к поджидавшим их лошадям уже затемно, так что решили там же, в Брёмсе, и заночевать. Тем более что эльфийский напиток хотя и был отменно хорош на вкус, но желудков не насыщал, и оба, едва лишь скинув рюкзаки и тулупы, немедленно рванули в столовую залу. А потом, насытившись, рухнули отсыпаться — настолько измотал их прошедший день. Зато теперь времени на то, чтобы обменяться впечатлениями и обсудить дальнейшие планы, было хоть отбавляй.
— Вайниэль? Ты знаешь, без одежды очень даже неплохо смотрится, — нарочито бесстрастно, совершенно нейтральным тоном ответил Юрай и замолчал, предоставляя Зборовскому самому домыслить то, что было, и то, чего на самом деле и не было. Давешнее приключение барона с Танькой-Танненхильд уже давно сидело у него внутри пусть и мелкой, но всё-таки занозой, и теперь он не упустил возможность отыграться. Дескать, если некоторые тут с валькириями ночи коротают, так и мы тоже по части эльфийских дев кое-на-что способны.
Некоторое время Влад терпеливо ожидал продолжения, но, поняв игру Юрая, решил не больше не заострять на этом внимания.
— Стало быть, теперь к гномам…
— Если они вообще есть в этом городе или его окрестностях.
Зборовский скептически усмехнулся.
— Чтобы в городе, который спокон веков составил себе славу на серебряных и медных рудниках, обошлось без мелкого народца? Не смешите меня, ваше преподобие!
Жреческим титулом Владисвет обращался
— А если мы их с тобой до сих пор на улицах не примечали, так, я думаю, у гномов наверняка есть здесь свои собственные места для встреч. Равно как и свои способы до них добираться — по подвалам там, или по каким ходам подземным…
— Всё бы тебе, Влад, шуточки шутить! Ну да ладно, у трактирщика спросим.
Но, подъехав к "Серебряному козлику", они увидели на вывеске и окнах своего заведения траурные ленты. И безутешному хозяину было сейчас совсем не до посторонних вопросов постояльцев.
…
— Это какими же последними гадами надо быть, чтоб сбить девчонку насмерть и даже не остановиться потом, — нервно произнес Зборовский, когда они, выразив трактирщику свои глубочайшие соболезнования, прошли к себе в комнату. — И ведь ни одна тварь пальцем не пошевельнула, пока она еще живая на дороге валялась… Вот ты посмотри, казалось бы, приличный городишко, а изнутри, выходит, весь насквозь прогнил. Недаром, ох недаром он так называется — Фанхольм. "Нечистый пригорок", так это получается в переводе со старо-севфейенского. Или даже "Пригорок Нечистого". Уж и не знаю, кто у них тут за нечистого считается.
Барон взбудораженно мерял комнату шагами — он никак не мог примириться с мыслью о дурацкой и нелепой смерти молоденькой девчушки, с уст которой сам же еще позавчера срывал шальной поцелуй.
— А кстати, Юрай, впредь и нам наука. — Влад обвел комнату долгим внимательным взглядом — Расслабились мы с тобой, начальник. Изнежились! Забыли, как оно под Змийгородом-то получилось. Дела у нас непростые, ох как непростые, и никогда не знаешь, из-под какого камня какая тварь на тебя ядом плюнет, из которого окошка какая ведьма порчу нашлет, из-за какого угла и что за тать своим мечом замахнется… Меч-то твой где, ваше преподобие?!
Действительно, в свою бытность в Медвеждьем углу Юрай-Отшельник вполне обходился без меча, да и вовсе не имел права его носить, если уж на то пошло. Потом, будучи призван Великим Князем и поставлен на должность, получил он и казенный меч, с которым его учил обращаться тогда в Вильдоре сам Зборовский. Но этот юраев меч благополучно остался валяться на поляне в Бородаевой роще — не до того было Владу, когда надо было хозяина того меча спасать и с валькирией договариваться. Со своим-то клинком барон расстаться не смог бы никогда, а вот лежащему в беспамятстве Юраю оружие на тот момент было явно без пользы.
Да и позже, пока они ехали в Островской скит по спокойным дорогам Белозерья и Фейна, служитель культа вполне мог обходиться без меча. Но теперь, после разговора с Вайниэль, перед ними открывался совершенно новый путь, и продолжать следовать далее безоружным было бы не просто глупо, а вдвойне опасно и рискованно.
— Хм, — воскликнул барон, — а вот здесь мы можем и двух зайцев на одну стрелу взять! Где клинки, там ведь и гномы. Если речь идет о хороших клинках, разумеется, о настоящих. Собирайся, ваше преподобие, пойдем искать приличную оружейную лавку.