Серебро закаменское
Шрифт:
Никите показалось, что это отличный знак. Но, вот промелькнувшие там же Петр Первый и Ленин, как было их понимать? Но, Голубев нажал в голове делет по этому поводу, и решил, что это не имеет значения. Вот и второй подъезд, где студент кивнув охраннику, как старому знакомому, положил сумку для проверки на момент наличия взрывчатки. Динамита у него не оказалось, и Никита вошёл внутрь И, наконец стеклянная вертушка, пропустила его просто в райскую обитель, с множеством кондиционеров, после иссушающей уличной жары. С наслаждением вздохнув прохладный воздух, студент поправил сумку и воззрился на павильон с мороженым, теперь подобным Мавзолею Ильича. Нет, он не блестел красным полированным гранитом,
– Мне два ванильных, – значительным голосом произнёс Голубев.
– И шоколадное, – добавилось такое знакомое слово.
И точно, рядом , слева, вне поля его зрения, стояла Екатерина Русеева, принарядившаяся в лёгкое платье и любимые теперь ёю кеды « два мяча». Непременная кожаная сумка с ноутбуком висела на её правом плече.
– Ну чего, такой невесёлый? – спросила она, садясь на лавку рядом с ним под пластмассовым деревом этого райского сада.
– Да нормально. Но, особо к делу меня не подпускают. Теперь я главный носильщик папок, карьера просто в рост идёт.
– Да не расстраивайся. Всё отлично. Ешь мороженку, а то растает она от твоих грустных мыслей.
Никита последовал совету, и откусил кусочек ванильного лакомства. Да, стабильность здесь завораживала, мороженое было прекрасным, как и раньше.
– Марлен Виленович во мне просто души не чает. Особенно когда узнал, что я тоже орденоносец. Говорит, ждёт меня карьера в первом отделе, буду шпионов и предателей ловить.
Катька посмотрела на него, думая что он шутит, потом засмеялась во весь голос, испугав двух туристов, проходивших мимо них.
– Ты чего? – не понял юный страдалец.
– Да представила, как ты сидишь в старом, обшарпанном кресле, за железной дверью, в подвальной комнате без окон, перед тобой на столе из чёрного ДСП лежит вороненый «Маузер»…
– А чего без окон? И кресло старое? Хочу новое, кожаное!
– Ну пошли в фонтане топиться, раз всё пропало!
Правда, топиться в фонтане не захотелось, зашли в магазин французского фарфора, потерявшись там на время. Потрясающие фигурки стояли на полках этой небольшой лавки, даже целый железнодорожный состав, весь из блестящего, полупрозрачного фарфора! Самой же изумительно работой была женщина в венецианской маске. Прекрасная вещь, такой раритет, достойный лучших музеев города! Никита долго не мог оторвать взгляда от потрясающей работы. Но, прервал это любование телефонный звонок.
Голубев достал мобильный из сумки, слушая "Linker marsch" и не понимая. Номер был ему неизвестен. На подобные звонки, сказать честно, он редко отвечал, но тут…
– Да, кто это? – всё же ответил молодой человек, теряя терпение.
– Знакомый вашего старшего товарища, Евгений Фёдорович Купченко.– раздался голос, – Тут такое дело… Сергей Александрович Александров пропал!
Тут Голубеву припомнился разговор с профессором,
Путь на Север
Странный поход
Уже в конце апреля зазеленели деревья на аллеях их вечно молодого университета. Было прохладно, и Никита запахнул полу своего любимого морского бушлата. Всё же толковая вещь была придумана в Нормандии для прохладной погоды, и не продувается, как всегда чувствовал на себе Голубев. И тоже ведь, историческая загадка! Всем понравилась такая одежда во время Крымской войны, в подобные куртки кутались сначала французские и английские оккупанты на зимнем, холодном ветру под Севастополем. Ну, а затем бушлат стал частью гардероба моряков.
– Привет, Никита! – поздоровался проходивший мимо Дмитрий Якунин, – тебя в библиотеке Игорь и Илья давно уже ждут, все стулья просидели!
– Спасибо! – оживился Голубев.
Друзья товарищи, как же без них. Отлично вышло, что и их удалось в библиотеку пристроить.
– И Жанна тоже заждалась! Ну, она, мягко говоря, расстроена, – добавил Дима ещё пару фраз.
– Чёрт!
Вот эти слова были точно лишними…Никита припомнил, что должен был разобрать сданные студентами книги, лежащие на тележках. И клятвенно обещал это сделать ещё вчера! Он побежал к ГУКУ, махнув рукой товарищу. Перепрыгнул пару луж, взбежал по лестнице, и не забыл показать пропуск Петровичу. Их охранник виделся таким же раритетом и частью образа МОСГУ. Алексей Петрович был пожилым и жизнерадостным страдем порядка университета, уже с десять лет встречавшим и провожавшим всех людей, посещавшим этот храм науки.
Голубев пролетел через фойе, едва не разбив о порог ногу, и наконец, добрался до лифтов. Теперь, только здесь выдохнул, и нажал чёрную кнопку вызова. В голове рождалась просто масса слов, и совершенно логичных и красивых объяснений того, почему он не сделал то, что был должен. Он придумал почти четыре потрясающих и логичных доводов своей полной невиновности. Но вот, двери с лязгом открылись, и перед ним стояла сама Жанна Александровна, живое воплощение Мудрости, Афина -Паллада и Минерва в одном лице. Но сейчас, она была рассержена, а Никита припоминал, что делала древнегреческая Афина с теми, кто её злил- с них она просто шкуру сдирала. Но, Голубев, конечно, надеялся, что до этого не дойдёт.
– Добрый день, Жанна Александровна! Не успел, право слово! Готов отработать, отслужить....– разливался соловьём пойманный с поличным библиотекарь.
Но, женщина не обращала особого внимания на изыски словарного запаса юного обучающегося в их Alma Mater. Она лишь поправила неизменные очки в роговой оправе, зябко подернула плечами, укрытыми привычным всему университету вельветовым пиджаком.
– Нет, всё нормально. Илюша всё сделал, книги разобрал и разложил. Очень хороший мальчик, – сказала женщина непривычно нежным и заботливым голосом и улыбнулась…
У Никиты просто брови поползли вверх, услышав подобное. Это было невероятно…Ну, типа да… А вообще, Илья Полуянов- двухметровый здоровяк, обучающийся на одном факультете с Никитой, только на курс младше. Маленький такой мальчик, с пудовыми кулачищами. И как там «Илюша» растопил каменное сердце этой неприступной дамы? В голове стали рождаться самые разные, просто невероятные версии…
– Тебя, Никита, профессор ждёт. Зайди к нему, он просил тебе передать, – закончила Жанна уже совсем другим тоном.