Серебро, Вегин Петр Викторович - читать онлайн без регистрации

Серебро

1984 г.

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Отцовство

Усыновите журавля, удочерите озерцо. Чиста, как девочка, земля. Сумейте стать ее отцом.

Нельзя жить вечно в облаках. Поймем, узнав судьбу в лицо: нельзя всю жизнь быть в сыновьях, когда-то надо быть отцом!

Защиты ищут дерева от надругательств и обид… Да сбудутся твои права, отцовство-щит!

А над вечернею водой, как памятник живой — стоят березы, полнясь чистотой

в неволю угнанных девчат…

Крепки, как сыновья, холмы. Ход времени необратим: не нас земля растит, а мы за веком век ее растим. Да посетит отцовство вас, чтоб в полной мере наконец открылась корневая связь в словах — отечество, отец…

1983

Ожидание

Звездная точка, крестик мерцающий, знак сложенья прожигая пространство, сын, которого нет, вьется в ночи над нами, ища воплощенья, требуя своего появленья на белый свет. Он выбрал нас. На это у него, наверно, свои причины. Мне кажется — дело в твоей красоте. Я слышу шепот его, в ночи различимый: «Пустите меня на Землю. Я устал жить на звезде». Какое дать ему имя — будущему пришельцу? Сотворение мира начинается снова с нуля. Пусть на одну душу звезда раскошелится, чтоб на одну душу стала богаче Земля!

В поле зреет рожь. В речке ходит линь. В тебе зреет дочь или, может, сын. Черноглаза ночь. Серебро рябин. Тебе снится дочь, а мне снится сын. Материнства мощь и отцовства чин… Я согласен — дочь! Ты согласна — сын! Разногласья прочь! Их объединим: Василиса — дочь и Василий — сын. Но опять невмочь от твоих кручин: — Дочь и еще дочь… Помоги мне, сын!

Твои волосы пахнут лесными цветами, а губы твои — медуница, нанижи на травинку себе ожерелье из ягоды и росы. Высвистывает синица, что ты — темница, в которой томится дочь или сын. Земля-землица, вода-водица, заря-зарница, вы всё умеете, и не имеет ваша волшба границ. После того как он покинет святую темницу, пусть на земле не будет больше темниц. И пусть будет свобода — простая, как рожь с васильками. Мы дадим ему родину, где песен — невперечет. И пускай он увидит своими глазами, как в ночь на Ивана Купалу папоротник цветет…

Разное судачат люди разные… Будь я проклят, если ты не будешь счастлива! Доживем до своего праздника. Будем жить как — это дело частное. Ходишь, материнством наливаешься. За душою ни гроша, зато душа не вымерзла. И дотрагиваешься левой варежкой смысла, замысла моего, вымысла. Ты уже мне родила и лес, и озеро, облака, дорогу и печалью даль сладимую, яблоки ты родила, колосья. Пусть звонят колокола Владимира! Дай еще мне дочь иль сына ясным-ясного. Или зря я словом коробейничал? Будь я проклят,

ежели не будут счастливы женщина моя, мое дитя, мое отечество!

Прахом пойди, прежнее! И права не предъявляй… Здравствуй, мой сын — свеже- выпеченный каравай! Горести — пламенем гордости начисто все сжег. Здравствуй, мой сын — остро выструганный божок! Здравствуй, из глины красной новехонький кувшин, не для вина и лекарства — для души! Вот оно — освобожденье! Сгиньте, дурные сны! Здравствуй, мое отраженье в ясном зерцале жены! Как хороша рябины раскаленная кисть… На тебе, жизнь, сына! На тебе, сыне, жизнь!

Ждали снега — выпал дождь. Ждали сына — вышла дочь. Хочешь правды? На, вкуси — в дочку спрятался сын! Долгой почтой из глубин в дочке — точно! — будет сын. Будет синим жизни луг. Дважды сыном будет внук!

Будущее умещается в метр мягкой фланели. У него — пара глаз, две руки и все остальное — как у людей. Будущее будет! Оно еще маленькое, но уже — есть. Держу на руках будущее, наполняюсь его пульсацией, воздухом нашего времени прикармливаю его. Будущее, будь во что бы то ни стало! У человечества один выход — дети. И, как формы для отливки будущего, мерцают матери в окнах родильных домов.

Год Кабана. И снег крупнее желудей… Безумен суток бег. Качаю колыбель. Как жернова на мель нице, кряхтят века… Качаю колыбель. Мы — люди, не мука Тяжел и страшен груз пиратских кораблей… А чем я защищусь? — качаю колыбель. За стенкою живет печальный менестрель. Жаль, ночью не поет… Качаю колыбель. Хоть за окном зима, но робкая форель в лесном ручье жива. Качаю колыбель. Земная ось хрупка, но тем она цельней, что я на ней пока- чиваю колыбель. Все менее пробел меж ними. Не моргай — земля и колыбель в одно слились. Качай! Качаю колыбель — дитя и всех людей, людей и всех детей. Качаю колыбель.

Дочка пахнет жаворонком. Рождена зимою, да назло заморозкам дочка пахнет жаворонком, клейкою листвою. Как на вербе-дереве распускались почки, а на вечном дереве — сыновья да дочки. Стану лицом к северу, чтоб судьбу задобрить. Дерево ты, дерево, возьми меня в садовники! Чтоб крепчала, дерево, не боялась ветра моя дочка — веточка с яблоком бессмертья. Дерево могучее, из породы вечных, самое плакучее — древо Человечества… Когда судьи страшные нож приставят к горлышку: — Ты на что растрачивал силушку да волюшку? Я скажу: — Окучивал дерево редчайшее, может, и плакучее, но неувядающее…

1 2 3 4 5 6 7-15