Серебром и солнцем
Шрифт:
Он отыскал на захламлённом столе в кабинете главную городскую газету полугодовой давности и нашёл краткую статью о широком праздновании дня рождения единственной дочери герцога.
– Лауре Вальде - три года, Себастиану - пять, Виктору - десять, - прошептал он, быстро пробежав мелкие строчки глазами.
– Нынешние Арденсы - не чудовища. Может быть, они и сами не знают о своём родстве с Основателем. Хотя, что я говорю! Конечно же, знают, но...
"Они - люди, и у них есть семьи,
"Но у тех, кого сотнями в год убивают carere morte, существующие благодаря Арденсам, тоже есть семьи и дети!" - возражение было хорошим, но оно не склонило чашу весов. Он, более не Избранный, вновь колебался, он вновь пытался решить неразрешимую задачу: как уничтожить вампиризм без единой невинной жертвы?
Вампир возвратился в гостиную, где установил холст. Он долго стоял перед своей последней картиной. Созерцание её придавало Винсенту решимости. Пять лет, прошедшие с момента обращения теперь казались жутким тяжёлым сном. Он почти потерял себя, но сумел вновь обрести. И вместе с уверенностью к нему возвращалась жажда деятельности.
"Я найду Макту и стану сопровождать его. Бой не начинают, не узнав противника. Если я замахнулся на саму Бездну, нужно узнать Её истоки", - рассудил он.
Через неделю Винсент закончил картину, через две - начал готовиться к возможному скорому отъезду.
Мира появилась дождливым августовским вечером, неслышно, осторожно как всегда. Она скользнула в окно гостиной и устроилась на подоконнике, скинула мокрую тень.
– В Карду пришли дожди, - звонко заметила она, с любопытством оглядывая почти пустую комнату.
– Вижу, ты решился избавиться от старой мебели? Молодец!
Винсент смутился:
– Прости. Мне нужны были деньги на краски и холсты. Добрый вечер, тётушка.
– Да, чудесный...
Мира соскочила с подоконника, прошлась по гостиной. Её шаги гулко отдавались в пустом зале. Винсент с улыбкой следил за её перемещениями. Вампирша замерла перед большой картиной, прислонённой к стене.
– Ого! Рассвет! Рисовал по памяти?
– Не язви.
– Не могла не сделать этого замечания, - сделав круг по комнате, вампирша вспрыгнула на подоконник. Племянника она обошла стороной и старалась не смотреть на Винсента, но иногда он ловил её робкий взгляд. Она всё искала что-то в его лице...
– Орден скоро начнёт поиски Дара, - вдруг сказала она.
– Ты спешила ко мне, чтобы сообщить это?
– Нет! То есть, да. И ещё... Латэ приглашает меня в Орден!
– выпалила Мира и замолчала. Винсент мягко улыбнулся:
– Это очень хорошо, тётушка
– Винсент, скоро Дар будет найден и тогда...
– Давай не будем об этом. Пожалуйста!
– Ты собираешься в путешествие?
– Да, - Винсент был слегка ошеломлён.
– Далеко? Надолго?
– Я не могу тебе сказать...
– Ещё один!
– до этого она играла, изображала легкомыслие, но сейчас горестный вздох был настоящим.
– Орден обожает тайны!
– Я не выполняю чужое задание. Это только моя цель, - он отвернулся от неё, подошёл к последней картине и тихонько коснулся нагромождения белых и золотых пятен - Короны. Мира молчала. В молчании прошло несколько минут.
– Значит, ты уедешь, - прошептала вампирша, с ненавистью глядя в ночь за окном, и он вздрогнул.
– Уедешь... оставишь меня?
Винсент вздохнул, но не обернулся к ней.
– Признайся себе: ты же рада, - ровно сказал он картине.
– Я вижу, как тебе тяжело находиться со мной рядом.
Мира тоже не обернулась к нему.
– Картина хороша, но слишком ярка. Будто очень большая открытка. Слишком много жёлтой краски, - её голос дрожал.
Художник усмехнулся, коснулся причудливой золотистой змейки - Несса:
– Зато совсем немного чёрной... Не плачь, тётушка. Знаешь, я благодарен тебе. Кто там считает, что смертная казнь милосердней пожизненного заключения? Он не прав. Всё лучше, чем небытие.
– Я и не плачу! ...Я ухожу, Винсент.
Он всё-таки оторвался от картины, обернулся.
– Я всё равно найду способ помочь тебе, - сквозь зубы пообещала Мира его отражению в оконном стекле.
– Оставь это, Мира. Твой Дар не спасёт меня. Неужели ты до сих пор...
– Я найду способ!
Вампирша преобразилась. Несколько взмахов сильных крыльев, и она скрылась из виду. Ночь распахнула ей объятья. Тогда Винсент равнодушно накрыл картину полотном и, задув свечу, покинул гостиную.
Глава 11
КЛУБ САМОУБИЙЦ
Тёмная комната. Несколько зеркал развешены по стенам с особым умыслом - всякий, кто посмотрится в любое из них, увидит себя стоящим в бесконечном коридоре пустоты. Два канделябра едва освещают людей, сидящих на ковре в центре комнаты. Здесь двое юношей и две девушки. И она, Лира Диос...
Смертные сидят в кругу, а бессмертная замыкающая и начинающая. Она - паук в паутине, она пустила нить к каждой из жертв. Добыча слабо барахтается, и Лиру раззадоривает дрожание четырёх тонких волосков её паутины.