Серебряная доля
Шрифт:
Стрела прилетела неожиданно: свистнула над плечом, нырнула в кривую елочку, рассыпавшись на десяток щепок. Вторая глухо шлепнула по зеркалу омута чуть поодаль, а третья… Третья вгрызлась чуть пониже лопатки, распустив по телу паутину боли..
Хоквуд выругался - надо же, какие доставучие эти сванцы. Гать круто заворачивала, и парень позволил себе оглянуться: у самого края болота маячили знакомые фигуры в островерхих шляпах, едва заметные за пеленой дождя. Графская пограничная стража.
Снова свистнуло. Хоквуд не смог сдержать вопля - из икры чуть пониже колена торчал зазубренный наконечник с рисунком гадюки. Нога
Еще пара стрел просвистела над головой парня, но они бесследно исчезли в камышах. Хоквуд позволил себе усмехнуться - сейчас им придется палить вслепую, а за трату боеприпасов никого по головке не гладят.
Расслабившись, парень постарался успокоиться. Вскоре грохот крови в ушах постепенно стих, а хрип воздуха в измученных легких уже не оглушал Хоквуда.
Парень задержал дыхание, представив: тело его вдруг обернулось темным стеклом, по которому скользят блики света - это и была боль. Стекло бледнело, грань между ним и воздухом истончалась, все больше света проходило насквозь - вместе с этим уходила боль. Наконец, Хоквуд решил, что чувствует себя достаточно хорошо.
Шелест дождя глушил все звуки, но тонкий слух постепенно выделял в общем фоне новые ноты: вот жабы-удоды вопят от радости, вот шелестит камыш, вот булькает болотный газ, вот…
Тело вдруг дернулось - ногу Хоквуда кто-то явно пытался попробовать на зуб.
Почти тут же парень услышал поскрипывание гати - пограничники не собирались так быстро сдаваться.
– Капитан хочет башку лишенца, - донеслось издали.
– А сам он попрыгать по кочкам не хочет?
– завопили в ответ.
– Черта с два я туда полезу. Да вообще - куда он денется?
– Отлежится и уползет. На третьем участке Сильва давеча шел по тропке, вдруг видит - из омута рука торчит. Да еще с кольцом на пальце!
– С кольцом?
– заинтересовался пограничник. Судя по хлюпанью сапог, он подбирался все ближе. Теперь Хоквуд даже слышал шорох шестка, которым сванец проверял дорогу.
– Да ну!
– Сам видел, - возразил собеседник.
– Солидный такой перстень, еще с гербом. А еще на покойнике документики оказались - купец третьей гильдии Варош Мухродин.
– Ого!
– уважительно присвистнул пограничник.
– Только не верится. Что, кроме печатки, ничего не случилось? В жизни не поверю.
– Сильва сказал так, - в голосе собеседника явственно пробился скепсис.
– Впрочем, если тебе так охота проверить - попроси бочажок показать. Думаю, он с радостью удружит.
– Нашел дурака, -Трясина сыто рыгнула, и солдат с воплем провалился в бурую жижу. Хоквуд едва сдержал смешок: еще месяц назад в мостках тут сделали дыру длиной в сажень - чтобы незваные гости не добрались.
– Что случилось?
– обеспокоено спросил парень, оставшийся на берегу болота.
– Гать кончилась, нет?
– Помоги, идиот!
– трясина с алчным бульканьем заглатывала барахтающееся тело.
– Быстрей!
– Сейчас, - отозвался собеседник и, выдернув с корнем чахлую березку, принялся пробираться по тропинке.
– Ты
– от вопля солдата у Хоквуда заложило уши.
– Да шпарь быстрее, идиот! Я ж тону!
– Иду-иду… - отозвался пограничник, осторожно тыкая перед собой деревцем.
– Наконец-то, - на поверхности торфяной лужи торчали уже только лицо с парой рук. Спасатель, недолго думая, сунул лохматый корень прямо в ладони.
– Тяни!
Через минуту оба пограничника сидели на краю болота, задумчиво разглядывая буро-зеленую равнину с камышовыми островками. Наконец, спасатель решился.
– Да ну его, - он поднялся на ноги и подхватил мокрые сапоги, связанные за ушки.
– Наверняка сам утонет. Вон, уже полчаса не шевелится.
– Пусть капитан сам ныряет, коли охота, - подхватил второй.
– У него персональная прачка есть.
Когда шаги стихли, Хоквуд позволил себе пошевелиться. Выбравшись на гать, он внимательно оглядел себя. Увиденное ему совсем не понравилось - обе раны, похоже, подхватили антонов огонь, а изгрызенный камышовой щукой сапог сочился красным.
– Дойду, - парень упрямо помотал головой. Болото перед глазами противно задрожало, картинка пошла волнами, а в ушах повис противный звон. Парень мучительно скривился, снова помотал головой и с размаху врезал себе по уху.
– Должен дойти.
Последняя пара верст превратилась для Хоквуда в натуральную муку - колено, попервости при каждом шаге отдававшее острой болью, через десяток шагов стало просто ныть, путая мысли. Боль в груди накатывала волнами - парень, изредка закрывая глаза, пытался представить ее цвет, но каждый раз получал оттенки черного. Одно радовало - кожаный пенал с графскими печатями остался невредим.
Шаг, еще шаг… Грязная вода. под которой прячутся гати, снова встала дыбом: не падать!
Хоквуд со стоном присел на корточки: с последнего привала он прошел уже сто шагов. Осталось меньше тысячи.
Выглянуло солнце, с трудом пробившись сквозь низкие облака. Болото тут же отозвалось гудением - с каждой кочки, стоило той попасть под солнечный луч, взлетали тысячи комаров: от крупных, с марку величиной, до мелочи с маковое зернышко.
Парень уперся ладонями в колени и выпрямился. Еще сто шагов - старый форт уже рядом. Он должен дойти.
Девяносто девять. Девяносто восемь…
Регау, паладин Алатар прильнул к окуляру подзорной трубы. Болота, повсюду эти чертовы болота! Он усмехнулся - ничего, до смены осталось всего три недели.
Снова нормальная еда, сон с десяти до шести, никаких тревог, комаров, жаб-удодов и прочей живности!
Паладин с размаху шлепнул себя по щеке: по ладони расплылось кровавое пятно.
Репелленты не помогали - мошка буквально жрала заживо. Конечно, чертовы алхимики обещали: "никаких насекомых в течение месяца" - да когда им верить можно было…