Серебряная книга сказок
Шрифт:
ЛЕСНАЯ ДЕВА
Жила когда-то на свете бедная вдова с дочкой Бетушкой. Не было у них ничего, только избушка-развалюшка да две козы. Но они не тужили, и Бетушка была всегда весела, пасла и своих козочек с весны до осени в березовом лесу.
Положит ей мать в кошелку краюшку хлеба и веретенце, наказывает без дела не сидеть, пряжу сучить. А льняную кудель вокруг головы обернет, потому что нету в доме ни прялки, ни гребня...
Бетушка кошелку подхватит и скачет, напевая, вслед за козами.
В лес придут — козы траву щипать начинают,
А как солнце на небе высоко поднимется, Бетушка работу откладывает, коз зовет, дает им по ломтю хлеба, а сама спешит в лес по ягоды. Полакомится земляникой, потом запоет, ножкой притопнет, ручкой прихлопнет и в пляс пойдет! Солнышко улыбается, глядя на нее сквозь листву, и козочки радуются, что у них такая веселая пастушка.
Наплясавшись, Бетушка снова за работу принимается, и вернувшись домой, никогда от матушки укора не слышит.
Однажды, ровно в полдень, после нехитрого обеда собралась было Бетушка поплясать — вдруг, откуда ни возьмись — стоит перед ней прекрасная дева. Платье на ней светлое, тонкое, как паутинка, на голове венок из лесных цветов, золотые волосы до пояса спускаются.
Бетушка так и замерла на месте. А дева улыбнулась ей и говорит нежным голосом: „Ты любишь танцевать, Бетушка?"
Молвила дева ласково, и у Бетушки страх пропал; отвечает:
„О, я бы целый день плясала!"
— Ну тогда пошли, будем вместе танцевать; я тебя научу! — Сказала, приподняла край юбки, обняла Бетушку, и пустились они в пляс. Тут сверху послышалась такая прекрасная музыка, что у Бетушки сердце колокольчиком зазвенело. На березовых ветвях сидели музыканты, одетые в черные, пепельные, коричневые и пестрые сюртучки. Это был оркестр из отборных музыкантов. По знаку прекрасной девы сюда собрались соловьи, жаворонки, зяблики, щеглы, вьюрки, дрозды серые, дрозды черные и даже сам дрозд-пересмешник.
Щечки у Бетушки горят, глаза сияют, забыла она про свою пряжу и про коз, все только на прекрасную деву глядит, а та знай себе кружится, да так легко, так невесомо, что и трава под ее тонкой ножкой не колыхнется. Проплясали они с полудня до самого вечера, а у Бетушки и ноги не устали. И вдруг прекрасная дева замедлила шаг, музыка смолкла — и дева как появилась, так и исчезла.
Бетушка огляделась, солнышко уже за лес садится; подняла руки над головой, нащупала льняную кудель и вспомнила, что веретенце лежит в траве пустехонько. Сняла она кудель с головы и вместе с веретенцем в свою кошелку уложила, кликнула коз и заторопилась домой. По дороге она не пела, а горько себя корила, что поддалась очарованью прекрасной девы. Решила не слушаться ее больше, коли дева явится снова.
Козочки все оглядывались, Бетушка ли это за ними следом идет. И мать удивилась и спросила у дочки, уж не захворала ли она.
— Нет, матушка, не захворала я, просто у меня от пения в горле пересохло, — ответила Бетушка и спрятала веретенце и непряденый лен. Знала она, что мать сразу не хватится, и собиралась завтра доделать то, что сегодня промешкала.
На
— Ах, мои козочки, сегодня мне плясать не придется.
— Почему же не придется? — раздался тут нежный голос, и прекрасная дева снова очутилась перед ней, будто с облаков спустилась.
Бетушка испугалась еще больше, чем в первый раз, глаза зажмурила, чтобы деву не видеть, и робко ответила: „Ах, прекрасная госпожа, не могу я с вами плясать, мне пряжу прясть надо, не то матушка меня бранить станет. Сегодня, пока солнце зайдет, мне надо доделать то, что вчера упустила."
— Пойдем, Бетушка, танцевать; когда солнце закатится, и помощь объявится! — сказала дева, приподняла край юбки, обняла Бетушку, музыканты на березовых ветвях грянули веселый танец, и они пустились в пляс. Еще восхитительней танцевала прекрасная дева, Бетушка от нее глаз отвести не могла, забыла и про коз и про работу.
Но тут солнце стало за лес садиться, ноги танцовщицы замерли, музыка умолкла. Бетушка вскинула руки над головой, нащупала непряденый лен и ударилась в слезы.
А прекрасная дева дотронулась до ее головы, льняную кудель сняла, обернула ее вокруг ствола тонкой березы, взяла веретено и принялась прясть. Веретенце так и крутилось по земле, и, прежде чем солнце скрылось за лесом, дева весь лен спряла. Протягивает милой Бетушке веретено и молвит: „Нитку тяни, никого не брани, — запомни мои слова: нитку тяни, никого не брани." Сказала — и нет ее, словно сквозь землю провалилась.
Обрадовалась Бетушка. „Коли она такая хорошая, то я опять с ней плясать стану." И запела, чтоб козочки веселей бежали. Но мать встретила ее хмуро; она хотела днем пряжу перемотать и, увидав, что веретено неполное, рассердилась на дочь.
— Ты чем это вчера занималась, почему дело не сделала? — выговаривала она Бетушке.
— Простите, матушка, я немножко поплясала, — ответила Бетушка сокрушенно и, показав матери веретенце, добавила:
— Зато сегодня полнехонько.
Мать замолчала, пошла коз доить. Хотела Бетушка матери про свое приключение рассказать, да раздумала: „Нет, не сегодня, вот если прекрасная дева еще раз придет, спрошу ее, кто она такая, и тогда все матушке расскажу."
И на третье утро, как обычно, погнала Бетушка коз в березовую рощу; козы стали траву щипать, а Бетушка, усевшись под деревом, запела и принялась прясть. Солнце поднялось к полудню. Бетушка отложила веретенце в траву, дала козам по кусочку хлеба, собрала земляники, наелась, хлебные крошки птахам стряхнула и весело молвила: „Ну, козочки мои, уж сегодня-то я вам спляшу!"
Девочка подпрыгнула и только собралась попробовать, сумеет ли она так же красиво плясать, как прекрасная дева, а та уже тут как тут, сама перед ней стоит.