Серебряная Роза

Кузнецова Наталья

– Сэм, ты чего? – удивилась Розамунда. – Впустишь меня внутрь? Или как?

– Я ведь говорила, что никто не приходил ко мне. Я волнуюсь, – смущённо, едва слышно пробормотала подруга.

А гостья вновь задалась вопросом, отчего у такой милой, доброй и дружелюбной девушки, как Саманта нет подруг. Это было, по меньшей мере, странно. Сердце Роуз сжалось от жалости к подруге. По своей структуре защитница, она мысленно пообещала себе, что более не позволит Сэм грустить. Та же, глубоко втянув в себя воздух, протянула руку и толкнула дверь, тут же отступив в сторону, вновь дав Розамунде войти первой. Широкий жест, в котором было безграничное доверие. Ведь пустить в свою комнату постороннего, святая святых – это как поделиться кусочком

собственной души. Она вместилище наших тайных желаний и грёз, свидетель слёз и достижений, наше личное пространство, маленькая Вселенная, куда не каждому открыт доступ.

– Проходи, Рози, – пригласила Саманта, опустив глаза.

– Спасибо, – поблагодарила Роуз, ободряюще положив руку на плечо подруги, и шагнула за порог комнаты.

Помещение, как и все остальные в маленьком доме, было не большое, но очень чистое, аккуратное и невероятно женственное. На полу светло-розовый пушистый ковёр, такого же оттенка обои, покрывало на узкой кровати, застланное так аккуратно, что ни единой морщинки не было видно, а так же наволочки на подушках, кружевные занавески на большом окне, освещавшем комнату. У стены стоял письменный стол, с настольной лампой под белым абажуром, стареньким компьютером и стеклянным шаром аквариума, в котором грациозно покачивала своим хвостом золотая рыбка. Над столом висела книжная полка забитая учебниками. В углу комод и большая, пузатая кадка с каким – то экзотическим растением, раскинувшим свои сочные, зелёные листья. У окна маленький туалетный столик, с различными баночками, пузырьками и зеркальцем. Комнатка напомнила Розамунде её собственную, в Лос-Анджелесе, а не ту в которой она обитала сейчас в особняке Мэйсонов, забитой громоздкой, «мужской» мебелью.

– Очень мило, – наконец вынесла свой вердикт девушка, прекрасно понимая, что подруга ждёт её оценки.

Обернувшись, она взглянула на подругу, застывшую у неё за спиной.

– Спасибо, – улыбнулась та.

– И стесняться её уж точно нет причин. Трупов врагов я тоже вроде бы не вижу, – пошутила Роуз. – Если только ты их по кусочкам не запихнула в комод.

Девушка, лукаво прищурившись, словно бы желая проверить свою догадку, сделала порывистый шаг в сторону комода. Но она никак не ожидала, что это вызовет такую бурную реакцию у подруги. Саманта внезапно рванулась и, опередив Роуз, схватив что-то стоящее на шкафчике, спрятала за спину. На её лице вспыхнул румянец, а взгляд как-то лихорадочно забегал, ускользая от удивлённого взора Розамунды. Поняв, что подруга не хочет показывать ей нечто, она улыбнулась. Каждый имеет право на свои секреты.

– Я могу сделать вид, что ничего не видела, а ты тем временем спрячешь то, что у тебя за спиной, – предложила девушка. – Я не обижусь, и в твои тайны лезть не буду.

Саманта вскинула на её взгляд и залилась румянцем ещё больше.

– Да никакая это не тайна, – прерывисто вздохнув, произнесла она, немного помолчав. – Просто ты подумаешь, что я несусветная дура.

– С чего бы мне так думать?

Вместо ответа, подруга медленно отвела из-за спины руку и продемонстрировала, взору недоумевающей Роуз, фото в перламутровой рамке, украшенной сердечками и амурами, в крепко зажатых пальцах. На снимке были изображены Саманта и Коул, в объятьях друг друга, счастливые и, несомненно, влюбленные, это было ясно по их сияющим лицам и глазам.

– Поэтому я должна о тебе думать невесть что? – как бы, между прочим, поинтересовалась девушка, испытующе взглянув на подружку. – Если «да», то вынуждена тебя разочаровать. Моё мнение не поменялась и я не вижу ничего зазорного в том, что бы хранить фото своего парня.

– Бывшего парня, – поправила Сэм. – С которым год как рассталась, того кто, разбил сердце и причинил боль. А это «умным» поступком никак не назовёшь.

– Но ты ведь до сих пор его любишь? Разве нет?

Та лишь тяжело вздохнув, кивнула.

– Тогда он для тебя отнюдь не «бывший». И знаешь, у меня

ведь у самой множество подобных фото и теперь, когда мы с Адамом расстались, я не собираюсь их выбрасывать и, пылая праведным гневом, уничтожать. Более того, я их с трепетом и нежностью буду хранить, как воспоминание о любви, что жила в моём сердце. Так что всё в порядке, – успокоила её Роуз и, взяв из рук Саманты снимок, вновь поставила его на место.

– Кстати, Дейзи мне Коул подарил на день святого Валентина. В тот день мы пожелали, быть в месте вечно. Вот только желание так и не исполнилось.

– Дейзи?

– Золотая рыбка, – пояснила подруга, указав на грациозную обитательницу аквариума.

– А-а-а, вот кто. Красивая. Но ты не спеши разочаровываться, главное верить. Да и на всё надо время. Кто знает, что случиться уже завтра?!

– И ты мне говорила, что я оптимистка? – подивилась Саманта.

– Наверное, мы друг друга стоим, – усмехнулась Роуз.

– Очевидно, так и есть. Может тогда чая с кексом?

– Я не против.

– Тогда я скоро. А ты может мою коллекцию дисков поглядеть – они в столе, или Дейзи рассмотри.

Роуз кивнула и направилась к столу, а Сэм опрометью выбежала из комнаты, спеша приготовить угощение.

Присев на стул, девушка потянула за скобку, служившую ручкой, вытаскивая ящичек, в котором обнаружила не один десяток сложенных ровной стопкой компакт-дисков, в пластмассовых коробочках. Девушке даже стало не по себе от того, что ей придётся нарушить этот строй, что бы их просмотреть. Да и вообще, все вокруг неё были сплошь аккуратисты и чистюли, сама же Роуз, была несколько ленива и не видела ничего зазорного в том, что бы порой забыть застелить постель или не убрать на место одежду, которую достала из шкафа ранее. А уборка, никогда не радовала её, и лишь понимая надобность в ней, всё же раз в несколько дней выполняла эту скучную обязанность. А вот Саманта, видимо находила в том, какое-то непонятное для Розамунды удовольствие, потому как содержать всё в таком образцовом порядке иначе невозможно. Оставалось только восхититься такому стремлению к чистоте и порядку, и от души позавидовать.

После просмотра содержимого ящика, Роуз к своему удивлению поняла, что подруга является любителем классической музыки. Бетховен, Моцарт, Бах, Лист, Шопен, Штраус, Чайковский и множество других именитых музыкантов, творивших в прошлом своим знаменитые на весь свет, нетленные произведения. Сейчас девушка держала в руках практически полное собрание их сочинений записанных на компакт-диски. Сама же Розамунда, хотя и уважала классическую музыку, но вот продолжительное время не могла её слушать, чтобы не уснуть, да и особых музыкальных предпочтений у девушки не было. Нравилось все, что ласкало слух, поднимало настроение и имело такт, что бы можно было танцевать.

Немного подумав, Роуз извлекла из одной из коробочек диск, включила компьютер и, вставив пластинку в проигрыватель, нажала «плей». И в тот же миг знаменитая «Лунная Соната» Бетховена наполнила маленькую комнату. Пленительная, чарующая мелодия, невесомая, таявшая, словно тонка паутинка от прикосновений пальцев, ласкающая, как прохладный свет луны, от которой на душе становилась легче, спокойней. Но отчего-то вдруг душе Роуз припомнился совсем иной мотив. Вальс, тот самый, что звучал в беседке на вечеринке, когда она учила танцевать Дерека. Крепко зажмурившись, она словно бы вновь оказалась там, вновь заглянула в янтарные глаза парня и ощутила, как их души соприкасаются, прильнули друг к другу, как тела, сплетенные в этом интимном танце. Внутри всё сладко заныло и тепло полилось по венам, от этого драгоценного для девушки воспоминания. Оно медленно, но верно стало затягивать раны на сердце девушки, под исцеляющей силой которого, отступили даже внутренние демоны Розамунды. Тепло рук Дерека, его тела и плавные шаги на три счёта. Да, в тот миг, она действительно была счастлива. И это воспоминание она унесёт с собой в могилу.