Серебряная рука
Шрифт:
— Думаю, что обречен и я, — тихо промолвил Корум. — Но я принесу копье Брионак в Кэр-Малод, ибо я поклялся в этом.
Гоффанон вздохнул и забрал копье у Корума.
— Нет, — сказал он. — Когда Псы Кереноса вновь придут сюда, мне понадобится оружие, много оружия. Свора, напавшая на меня сегодня, вряд ли покинула остров. К тому времени, когда я расправлюсь с ней, здесь появится новая стая. Копье и топор — только они могут защитить меня. У тебя же, по крайней мере, есть рог.
— Мне его дали на время.
— Кто?
— Волшебник.
— Знаю, знаю. Я пытался отвести от острова трех его сыновей. Но они погибли так же, как и все другие мабдены.
— Многие его сыновья сложили голову на этом берегу.
— Чего они здесь искали? Корум засмеялся.
— Они хотели, чтобы ты плюнул на них.
Он вспомнил о кожаном мешочке Калатина ж достал его из сумки.
Гоффанон нахмурился. Затем чело его разгладилось, и он закачал головой, не вынимая изо рта дымящуюся трубку. Корум силился вспомнить, где еще он встречался с подобным обычаем, но память его о прошлом была уже слишком слаба для этого.
«Вот чем мы расплачиваемся, уходя в чужой сон, чужой мир», — подумал Корум.
Гоффанон фыркнул.
— Снова эти дурацкие суеверия. Зачем им все это? Кровь животного, убитого в полночь, кости, корни. Как низко пали мабдены!
— Ты выполнишь желание волшебника? — спросил Корум. — Мне было поручено попросить тебя об этом. Именно поэтому мне и был дан рог.
Гоффанон затряс своей густой бородой.
— Ну и ну! Вадагам стали помогать мабдены!
— Мы живем в мире мабденов, — сказал Корум. — Ты и сам говорил об этом.
— Скорее мы живем в мире Фой Мьёр. А потом этого мира вообще не будет. Ну да ладно, уговорил, я сделаю то, о чем тебя просили. При этом я ничего не теряю, правда, боюсь, и волшебник ничего не обретет. Давай сюда свой мешок.
Корум передал мешочек Гоффанону. Тот было стал ворчать, но потом засмеялся, покачал головой и, наконец, плюнув в мешочек, вернул его Коруму. Корум изящным движением положил его в сумку.
— И все же мне нужно копье, — тихо сказал Корум.
Гоффанон был так гостеприимен и снисходителен к просьбам, что Корум не боялся того, что он покажется хозяину излишне назойливым.
— Знаю-знаю, — Гоффанон принялся рассматривать ковры, лежавшие на полу. Но ты подумай — ради нескольких мабденских жизней я могу поплатиться собственной.
— Неужели ты забыл о великодушии, что привело тебя и твой народ в этот мир?
— Тогда я был лучше. Не забывай и того, что мы спешили на выручку нашей родне, вадагам.
— Но ведь и я тебе родня, — тут же нашелся Корум. Ему было несколько неловко — ведь он играл на лучших чувствах сидхи. — И я прощу тебя о помощи.
— Один сидхи, один вадаг и толпа мабденов. Когда я впервые попал в этот мир, все выглядело здесь иначе. Земля была прекрасна. Она цвела. Теперь же она сурова и безжизненна. Пусть она умрет, Корум. Останься со мною на прекрасном Хи-Брисэйле.
— Я связан обещанием, — ответил Корум. — Поверь, мне хочется
— Мой же обет, обет сидхи, уже выполнен. И я тебе ничего не должен. Ты слышишь, Корум?
— Я помог тебе спастись от дьявольских псов.
— А я помог тебе выполнить обещание, данное вадагскому волшебнику. Разве тем я не отдал долг?
— Неужели все исчерпывается обетами и долгами?
— Да, — серьезно ответил Гоффанон, — ибо этот мир подходит к концу, и в нем осталось очень немногое. Возможно только менять одно на другое и тем поддерживать равновесие этого мира. Я уверен в этом, Корум. Не подумай, что за этим кроется корысть. Мы, сидхи, никогда корыстными не были. Просто таков порядок в этом мире. Что можешь предложить мне ты? Что сможет заменить мне копье Брионак?
— Боюсь, что ничего.
— Только твой рог. Рог, отгоняющий собак. Он дороже копья. А копье — разве не стоит оно твоего рога?
— Я согласен с тобой, — ответил Корум. — Но ведь рог не принадлежит мне, Гоффанон. Калатин дал мне его на время.
— Тогда я не отдам тебе Брионак, — угрюмо сказал Гоффанон. — Или ты соглашаешься, или ты не получаешь ничего.
— Я не вправе поступить так.
— Может быть ему понадобится еще что-нибудь.
— Я уже заключил с ним договор.
— Заключи новый.
Корум нахмурил брови и принялся ощупывать пальцами правой руки повязку, прикрывавшую пустую глазницу. Он столкнулся с серьезной проблемой. Он обязан Калатину жизнью. Калатин пока ничем не обязан ему. Когда асе он отдаст Калатину мешочек со слюной сидхи, они полностью рассчитаются с долгами.
Но ведь без копья не обойтись. Может быть, в эту самую минуту Фой Мьёр атакуют Кэр-Малод. Единственное, что может спасти его защитников — копье Брионак.
Копье Брионак и Бык Кринанасса.
Корум поклялся вернуться с копьем. Он снял рог, что висел у него на плече. Посмотрел на гладкую крапчатую кость, на украшавшие рог фигурки, на серебряный мундштук. Кому он принадлежал до того, как им завладел Калатин? Уж не самому ли Кереносу?
— Я могу протрубить в этот рог и призвать сюда псов, — мрачно пошутил Корум. — И тогда я возьму копье Брионак в обмен на твою жизнь.
— Ты это сделаешь, брат?
— Конечно нет.
Корум оставил рог в покое. И заговорил еще не зная того, что решение им уже принято.
— Ну хорошо, Гоффанон. Я обменяю рог на копье. Когда же я вернусь на материк, я постараюсь заключить с Калатином новую сделку.
— Печальный обмен мы совершаем, — сказал Гоффанон, передавая ему копье. Неужели он повредит нашей дружбе?
— Боюсь, что да, — ответил Корум. — Мне пора уходить, Гоффанон.
— Ты считаешь Меня подлецом?
— Нет. Я не обижаюсь на тебя. Мне грустно, что мы дожили до таких времен, Когда обстоятельства начинают подменять собой благородство. Ты потерял не только копье, Гоффанон. И не только ты, я — тоже.