Серебряная свадьба
Шрифт:
— Я понимаю, о чем ты говоришь, но мне кажется, нельзя думать только о себе и не принимать в расчет мнения других. В конце концов, разве мне не твердили всю мою юность о людях приемлемых и неприемлемых?
— Только не я, от меня ты ничего подобного не слышала.
— Но ты всегда хотела знать, чем занимаются другие люди, где живут, кто из какой семьи, у кого какие родители.
— Из чистого любопытства, — пожала плечами ее мать. — Всегда приятно знать, кто есть кто. Только и всего.
— Нет, не только. Ты с миссис Бэрри…
— Ах,
— Морин принимала.
— Тем хуже для нее. И, по-моему, ты ошибаешься. Морин всегда поступала по-своему, она пошла собственным путем, как бы бедняжка Софи ни клеймила тех, кто занимается торговлей.
— Ты хочешь сказать, вы с папой были счастливы, что я вышла за Десмонда? Не старайся меня убедить, ни за что не поверю!
Ее душили слезы — слезы ярости, обиды и растерянности. Ширма падала, маски сбрасывались, и она вдруг почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Многолетнему деликатному притворству пришел внезапный конец.
Элегантная дама в бежевом полотняном костюме и кремовой блузке — ее мать — глядела на нее с тревогой. Она хотела было заговорить, но не стала.
— Вот видишь, ты не можешь этого отрицать! — торжествовала Дейрдра.
— Дитя мое, все это уже быльем поросло, — сказала Эйлин О'Хаган.
— Но тогда тебе было не все равно, тебя волновало, что Десмонд нам не ровня.
— Что значит «нам»? Не мы выходили за него, это ты за него выходила, ты его выбрала, никто не говорил, что он нам не ровня.
— Не говорил во всеуслышание.
— Не говорил вообще. Уверяю тебя, мы с твоим отцом, конечно, считали, что ты еще слишком молода, ты бросила университет, не получив степени, мы боялись, что ты останешься без профессии. Поэтому мы, может быть, и правда хотели, чтобы вы повременили. Но только лишь поэтому.
Дейрдра глубоко вздохнула.
— Ты знала, что мы не можем ждать.
— Я знала, что ты не хочешь ждать, вот и все, что я знала. Ты была очень решительно настроена. Я не хотела вставать у тебя на пути.
— Ты знала почему.
— Я знала, что ты его любишь или думаешь, что любишь. Судя по тому, что вы до сих пор вместе и ты не побоялась мороки и решилась на все это празднование осенью, ты, видно, была тогда права. Ты и вправду любила его, и он тебя любил.
У матери все получалось слишком просто. Раз вы прожили вместе двадцать пять лет и готовы признать этот факт публично, значит, вы любите друг друга. Дейрдра погрузилась в раздумье.
— Что, разве я не права?
Эйлин О'Хаган ждала определенного ответа — да или нет.
— Более или менее, но не благодаря вам, — задумчиво проговорила Дейрдра.
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Дейрдра. Я всегда считала, что из моих детей ты самая счастливая. Ты поступила так, как хотела, и получила то, что хотела. Никто тебя не неволил,
Она была озабочена, но отнюдь не расстроена, она просто хотела знать. Умело заправив салат соусом, мать ждала объяснения.
— Если ты считала, что я слишком молода, то почему позволила мне выйти за Десмонда?
— Я просто думала, что лучше выбрать меньшее из зол. Я всегда так считаю. Твой отец думал, что ты беременна, но я-то знала, что это не так.
— Откуда ты знала? — прошептала Дейрдра.
— Даже в далеком 1960-м никто бы не стал выходить замуж только по этой причине без особого на то желания. И я оказалась права, Анна родилась лишь много месяцев спустя. Бедняжка Софи, наверное, была страшно разочарована: я подозреваю, что она думала так же, как твой отец.
— Да.
— Так в чем проблема, Дейрдра? Что я сделала не так? Мы дали свое согласие. Это плохо? Нет. Мы приехали на свадьбу, как ты хотела. Ты сказала, что не хочешь никому пускать пыль в глаза, пусть все будет тихо и скромно и пусть свадьба будет в Англии. Мы согласились. Взяли из школы Барбару и Джерарда… Дом наш всегда открыт для вас с Десмондом, но вы никогда не приезжаете. Один раз ты приехала, но была как на иголках, мы не знали, как к тебе подойти, тебе и сказать ничего было нельзя. Несколько раз мы приезжали к вам в гости, и скоро опять приедем — на вашу серебряную свадьбу. Скажем прямо, такое случается нечасто. И почему-то, несмотря на все это, я — исчадие ада и, подразумевается, твой покойный отец тоже, да и сестра с братом.
Эйлин О'Хаган кусочком хлеба собрала остатки соуса и посмотрела на дочь в ожидании объяснений. Дейрдра молчала.
Подошел официант, убрал тарелки и стал убеждать их полакомиться яблочным пирогом и взбитыми сливками. Эйлин с оживлением принялась обсуждать с ним эту тему, и Дейрдра получила возможность собраться с мыслями.
— Я заказала и то, и другое. Не хочу тебе ничего навязывать, но я подумала, что это оптимальный вариант.
— Очень хорошо, мама.
— Так о чем мы говорили? Ах да, вспомнила. Значит, мы с отцом должны были ненавидеть Десмонда, так что ли?
— Не совсем так.
— Нет, совсем не так. Мы оба считали его очень милым. Правда, он, бедняжка, совершенно у тебя под каблуком, но этого и следовало ожидать, ты у нас любишь покомандовать, это у тебя от меня. — Эйлин О'Хаган с удовольствием помянула это бесценное качество.
— Что вы говорили о нем друг другу? — тихо спросила Дейрдра.
— Мы с отцом? Почти ничего. Материально он тебя обеспечивал, об этом мы в первую очередь тогда волновались, приятно было, что в этом отношении нет проблем. Еще мы, наверное, огорчались, что ты не сделала карьеру.