Серебряное небо
Шрифт:
— А сушеных яблочек взять не хочешь? — словно подслушав ее мысли, спросила Дженет. — Еще с прошлой осени остались, урожай хороший был, и сладкие — просто мед!
— Яблоки? Возьму, конечно! — кивнула Лесли.
Дверь распахнулась без стука; рыхловатая белокожая толстушка с рыжими волосами не вошла — вбежала в кабинет. Имени ее Лесли не помнила — Элис? Эниз? — но знала, что она работает на кухне. Интересно, чего она так запыхалась, что у них стряслось?
Как ни странно, первые слова поварихи были обращены не к Дженет, а к ней:
— Привет! А этот… этот мужик, который сидит снаружи,
— Нет. У него была травма головы, с тех пор он не говорит и мало что соображает, — терпеливо повторила Лесли.
— А-а-а! То-то я ему: «Привет!» — а он не отвечает, только глазами лупает! — зачастила повариха. — Дженет, можно тебя на минутку?
Дженет встала, и они обе вышли, прикрыв дверь.
Лесли покамест прикинула, что яблок стоит взять побольше — их можно выгодно обменять на юге. И, наверное, не помешают несколько пар шерстяных носков — ей и Джедаю…
Дверь открылась, вслед входившей Дженет с улицы донеслось:
— Ну пожалуйста!
— Я же сказала — посмотрим! — через плечо ответила старейшина и прихлопнула за собой дверь. Вздохнула и снова села напротив.
— Проблемы? — сочувственно спросила Лесли.
— Как всегда, — махнула та рукой. — Так чем мы говорили?
— О яблоках. Пожалуй, я возьму фунтов десять… даже пятнадцать.
Дверь снова открылась. Лесли уже приготовилась в который раз объяснять про Джедая, но вошедшая девушка лишь скромно поздоровалась, прошла к шкафу, стоявшему в углу кабинета, и нагнулась, доставая что-то с нижней полки. Высокая, узколицая и худощавая, она явно стремилась во всем подражать Дженет — так же стригла волосы, носила такие же кожаные штаны и клетчатую рубашку. Тонкую талию стягивал широкий ремень с металлическими бляшками.
В следующий момент девушка выпрямилась, повернулась, и Лесли не поверила своим глазам — пряжкой ремню служил начищенный до блеска бронзовый нетопырь с красными камешками-глазами.
— А… красивая у тебя пряжка, — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. — Джейнсис делала?
— Нет, это… — начала девушка, осеклась и взглянула на Дженет, словно спрашивая: «Можно?»
— Ладно уж, похвастайся, — старейшина с любящей улыбкой похлопала ее по боку. — Есть чем! — обернулась к Лесли. — Лучшая охотница, в восемнадцать лет уже отрядом командует!
— В прошлом месяце дело было, — начала рассказывать девушка. — Мы на охоту ездили, на юг — туда дорога идет, еще от прежних времен осталась, и миль через тридцать лес начинается…
История Гарриэтт — так звали юную охотницу — была проста и бесхитростна.
На охоту они поехали впятером, на повозке, запряженной парой лошадей. Доехали до леса, переночевали — и на рассвете четыре девушки разошлись в разных направлениях, пятая же — самая младшая, четырнадцатилетняя Элис — осталась с лошадьми.
Охотиться они собирались до середины дня, с тем чтобы к вечеру вернуться в поселок, иначе мясо могло испортиться.
Поначалу все шло удачно — не отойдя и мили от стоянки, Гарриэтт подстрелила молодого оленя; спустила ему кровь и на сделанной из двух веток импровизированной волокуше оттащила к повозке. Попросила Элис прикрыть тушу еловыми ветками от мух и снова направилась в лес.
На
Она медленно, с передышками тащила добычу к повозке — еще бы, почти триста фунтов! — когда вдруг услышала какой-то стрекот, похожий на шум мотора, и донесся он как раз с той стороны, где остались лошади с повозкой и Элис.
Решение было мгновенным — оставив волокушу, Гарриэтт рванулась вперед. Звук затих, но она не сбавляла скорости. Ярдах в ста от стоянки услышала мужские голоса, затормозила, чтобы зарядить второй арбалет — первый, уже заряженный, висел за спиной — и пошла дальше быстрой бесшумной походкой.
На дороге стояла странная машина — сама маленькая, а колеса большие и толстые, нет ни капота, ни дверей (по описанию Лесли опознала квадроцикл). Пассажиры ее, четверо парней, полукругом обступили Элис, которая, пятясь, отходила к повозке.
Лиц парней Гарриэтт не видела, только бледное перепуганное лицо подруги, но сразу заметила и автомат за спиной у одного из пришельцев, и револьверы в кобурах у остальных. «Мужчины твои что, охотиться ушли?.. Да ладно, кому они нужны… А вот ты поедешь с нами… Стэн, глянь, что там в повозке!» — все эти реплики охотница слышала лишь краем уха; притаившись в кустах и направив на пришельцев арбалет, она ждала подходящего момента.
Один из парней подошел к повозке и, вытащив тушу оленя, понес к машине. Другой протянул руку к Элис, девушка отшатнулась — и тут Гарриэтт выстрелила ему в шею.
Стрела попала точно — ноги парня подогнулись, и он рухнул, где стоял. Остальные не сразу поняли, что произошло — воспользовавшись их замешательством, Элис, не будь дура, нырнула под повозку и, как ящерка, юркнула в подлесок.
Сразу после выстрела Гарриэтт бесшумно метнулась в сторону, вжалась в землю — и вовремя: через секунду кусты, из которых она стреляла, накрыла автоматная очередь. Еще очередь… и вдруг тишина. Девушка осторожно выглянула. Автоматчик, согнувшись в три погибели, ковырял автомат ножом — похоже, его заело. Остальные двое, с револьверами наготове, стояли, настороженно оглядываясь.
И тут один из них вдруг дернулся и, схватившись за бок, упал на одно колено, вскрикнул: «Джош, меня подстрелили… черт!» Гарриэтт поняла, что подоспела еще одна из охотниц и теперь, укрывшись на другой стороне дороги, держит пришельцев под прицелом.
«Не стреляйте, мы уходим! Не стреляйте!» — крикнул автоматчик, опустив свое бесполезное оружие. Они подхватили с двух сторон раненого парня и повели к машине — Гарриэтт, перезарядив арбалет, следила за каждым их движением.
И не зря: в тот момент, когда взревел мотор, оставшийся невредимым парень с револьвером вдруг обернулся. Гарриэтт не знала, случайно дуло оказалось направлено на лошадей, или он действительно хотел выстрелить — рисковать она не собиралась и выстрелила первой, попав ему в правую руку. В тот же миг вторая стрела, с другой стороны дороги, вонзилась ему в плечо.