Серебряный бегун
Шрифт:
Эту весну он поработал неплохо. За два месяца он установил три новых мировых рекорда. Ему уже принадлежало первенство мира на трёх дистанциях. Никто не имел больше права сказать, что плавает на груди быстрее, чем чемпион Советского Союза.
Мешков шёл не торопясь, жадно вдыхая запах пышно распустившихся лип, радуясь тёплому солнечному утру.
Вдруг он заметил, что возле уличных громкоговорителей собираются группы встревоженных людей. Он остановился тоже…
В это воскресное утро вместе с миллионами советских людей Мешков
И Мешков поступил так, как подсказывало ему чувство патриота. Вместо бассейна он пришёл в партийный комитет завода «Электросила», где он тогда работал, и записался добровольцем в армию народного ополчения.
На рассвете 3 августа 1941 года Мешков с группой своих товарищей возвращался из разведки. Немцы обнаружили небольшой отряд и открыли по нему огонь из миномётов.
Один из разведчиков, Сергей Кулаков, тихо охнул: осколок мины перебил ему руку.
Кость была раздроблена. Быстро отрезав голенище от сапога, Мешков сделал лубок и перевязал руку Кулакову.
Укрываясь в густых кустах ольшаника, разведчики, отстреливаясь, отходили к реке, отделявшей наши позиции от немецких. Мешков поддерживал раненого товарища, чувствуя, как тот с каждым шагом теряет силы. Только бы успеть выйти к берегу раньше немцев.
Вот и река. Она не так широка: всего пятьдесят - шестьдесят метров.
«Держись, Сергей!
– ободрял друга Мешков.
– Потерпи ещё немного. Теперь мы уже дома. Сейчас переплывём, и всё…»
И вдруг послышался нарастающий пронзительный вой и раздался грохот взрыва.
Вздымая чёрные столбы земли и дыма, в нескольких шагах от них разорвались две мины.
Что-тс с силой толкнуло Мешкова в плечо. Правая рука сразу стала тяжёлой и безжизненно повисла. На гимнастёрке быстро расплывалось тёмное пятно хлынувшей из раны крови. И снова оглушительный взрыв - и новый удар. Острая, нестерпимая боль сковала левую руку.
«Оставь меня, Леонид, - прошептал запёкшимися губами Кулаков.
– Зачем гибнуть двоим? Может быть, ты сумеешь переплыть на спине..»
Превозмогая боль и разливающуюся по всему телу слабость, Мешков ответил с тем спокойствием, какое всегда появлялось у него в решающие минуты:
«Не говори пустяков! Обхвати меня за шею здоровой рукой и думай только о том, чтобы удержаться. Неужели вода мне изменит?..»
Много тысяч метров проплыл за свою жизнь Леонид Мешков, но эти пятьдесят метров были в его жизни самыми трудными. Их он не забудет никогда.
Он плыл с раздробленным плечом правой руки, с порванным нервным сплетением левой, работая только ногами. Рука опиравшегося на него Кулакова при каждом движении невольно надавливала на сломанную кость.
И тем не менее он плыл! Никогда еше его мастерство, воля и выносливость не подвергались такому испытанию Но сейчас решалась не судьба рекорда. Сейчас
Мешков переплыл реку. Это был подвиг, достойный чемгиона страны, и он совершил этот подвиг…
Через несколько часов санитарный самолёт уносил Мешкова в Ленинград. Тугие бинты перехватывали его раненое плечо, изуродованную руку. Первый раз в жизни он чувствовал себя таким беспомощным.
Но острее боли, мучительнее ран были мысли, теснившиеся в его голове: он выбыл из строя… Фашисты бешено рвутся к Ленинграду, решается судьба великого города, а он бессилен принять участие в его защите…
Товарищи пойдут завтра в бой без него… Скоро ли он сможет вернуться на фронт, чтобы отомстить врагу?..
В туманной дымке заката показался Ленинград. Вон характерная излучина Невы, остров, там стадион… И Мешкова внезапно поразила мысль, впервые вставшая перед ним с такой ясностью: ведь он инвалид!.. Прощай навсегда водная дорожка, увлечение спортивной борьбой, радость побед… Что может сделать пловец с повреждёнными руками?.. Его, конечно, вылечат, но со спортом покончено навсегда… В лучшем случае он сможет остаться тренером, за рекорды будут бороться другие…
Самолёт уже проходил над стадионом. Мешков вспомнил, как трудны бывали последние метры перед финишем. Он вздохнул полной грудью, не обращая внимания на боль, которая обожгла раненое плечо.
Нет, так легко он не сдастся! Посмотрим, что скажут врачи. А он ещё поборется…
Лучшие хирурги фронта приложили все умение, чтобы спасти руки Мешкова. Они сшили разорванные сухожилия, соединили повреждённые сосуды и нервы. Раны зажили, кости были целы. Но вернуть мышцам силу, а суставам гибкость могло только время.
«Смогу ли я плавать?» - спросил Мешков, выходя из госпиталя.
«Не знаем, - ответили врачи.
– Возможно, когда-нибудь и сможете. Природа иной раз творит чудеса».
Это было очень осторожное обещание, но Мешков его запомнил. Что ж, если такие чудеса бывают, надо добиться чуда!
Дома он грустно смотрел на свои руки. Как не похожи они теперь на те, что ещё несколько месяцев назад богатырскими ударами вспенивали воду бассейна! Правая рука высохла, стала тонкой и слабой, как у ребёнка. На левой неподвижно застыли сведённые, парализованные пальцы.
«Бедные вы, бедные!
– горько усмехнулся Мешков.
– Но мы ещё научим вас снова работать!»
И вот началась борьба за чудо. Терпеливо перенося острую боль, Мешков часами сгибал и разгибал одеревеневшие пальцы, кисть, локоть С помощью врачей он соорудил из верёвочек, блоков и гирь сложные аппараты для гимнастики рук. Снова сказалась в нём прирождённая твёрдость характера, снова проявились упорство, воля к преодолению трудностей, воспитанные комсомолом и партией. День за днём, медленно, но неуклонно усиливая и усложняя упражнения, он постепенно вернул рукам утраченную подвижность.