Серебряный бумеранг
Шрифт:
Он рассказал Марте о том, что наблюдал на краю глубокой горной расщелины.
— Больше, чем двести убитых индейцев? — потрясённо переспросила девушка.
— Ну, я же не пересчитывал. Но много, очень много…
— И ты не застрелил тех мерзавцев, которые в пробковых шлемах? Как же так? Почему?
Денис ласково погладил девушку по маленькой симпатичной родинке на загорелой щеке.
— Дорогая, но я же тогда искал тебя. Нельзя было поднимать шум. Могла бы завязаться серьёзная заварушка. Это заняло бы, наверняка, много времени. Ты
— А, сейчас?
— Что, сейчас?
— Ну, ты же уже меня нашёл?
— Нашёл.
— Так что же нам теперь мешает — вставить этим негодяям — по самое не могу?
— Можно и вставить, — пожал плечами Денис. — Вот встретимся с твоими отцом и братом. Нарастим, так сказать, воинский потенциал. Тогда и вставим…
Денис остановился, выйдя на большую травянистую поляну, сбросил рюкзак рядом с толстым стволом поваленного дерева. Несколько раз бдительно провёл лезвием мачете вдоль упавшего ствола, для страховки сильно дунул в заветный свисток. Змеи — главная опасность сельвы. Тем более, он не был уверен, что змеи реагируют на звуки карибского свистка. А может, реагируют, но не все?
— В чём причина внеплановой остановки? — ехидно и насмешливо поинтересовалась Марта. — Опять в животе крутит?
— Крутит, — хмуро согласился Денис. — Обидно даже. Пьём только кипячёную воду, едим только консервы.
— Ой, ли? Только консервы? — негромко засмеялась девушка. — А кто вчера в ручье поймал неизвестную рыбу, зажарил на углях и всю слопал — без остатка? Форель, форель! А я тебе говорила, что это подозрительная рыба: у неё жабры были странные, очень тёмные. А всё жадность твоя…. Тоже мне, опытный диверсант!
Денис смущённо запыхтел, всё это было чистой правдой.
— Ладно тебе, девочка. Ворчишь, как старая жена. Посиди здесь, помечтай, а я быстро, даже соскучиться не успеешь…
Порывшись в рюкзаке, он запихал в карман куртки пачку цветных бумажных салфеток, тихонько дуя в свисток, направился к густым зарослям дикого апельсина. Пока справлял нужду, очистил один из красно-оранжевых плодов. Кожура оказалась непривычно толстой — сантиметра два, а мякоть — жёсткой и горьковатой. Дрянь полная!
Показалось? Нет, со стороны поляны, где осталась Мартина, действительно, долетел звук мужского голоса. Денис торопливо застегнул пряжку ремня, сбросил с плеч куртку, выхватил из „подмышечной“ кобуры верный браунинг, по-пластунски двинул на незнакомый голос.
Осторожно выглянул из-за ствола омбу.
На противоположном краю поляны обнаружился белокурый амбал в защитной форме, с американским винчестером в руках. До Марты Денису оставалось метров двенадцать, от неё до незнакомца — ещё порядка двадцати пяти. Итого, тридцать семь. Он неплохо стрелял из пистолета, но для браунинга тридцать семь метров — далековато. В том смысле, что без всякой гарантии. Выстрел на поражение может не получиться, амбал успеет пальнуть в
— Повторяю свой вопрос, — белокурый субъект говорил по-испански медленно, с чудовищным акцентом: — Кто ты такая? Что здесь делаешь?
— Меня Розаной зовут, — весело и непринуждённо сообщила Марта. — Я ищу Манфреда. Ну, он такой симпатичный, очень высокий…
— Манфреда Груббера?
— Его самого. А что, у вас много Манфредов?
— Это — военная тайна! — через минуту очень строго ответил белобрысый. — Зачем тебе Груббер?
Марта глупо захихикала, старательно изображая девичье смущение:
— Зачем молодая девушка может искать молодого мужчину? За тем самым, о чём ты сам и подумал…. Мы с Манфредом встречались ещё в Марискале, я оттуда родом. Знаешь такой городок?
— Знаю, конечно.
— Так вот, — продолжала Марта. — Встречались, а потом он сюда уехал, к заброшенным каменоломням. А я очень соскучилась…. Понимаешь? Молодой здоровой девушке очень трудно — без регулярной мужской ласки….
Проводишь меня к Манфреду?
Амбал прогнозируемо оживился:
— Можно и проводить. Здесь недалеко. Только мне-то какая выгода с того?
— Ну, можем договориться…. Понимаешь, глупый? Ты тоже очень симпатичный и мне нравишься…
— Нравлюсь? — белобрысый чуть приопустил свой винчестер. — Тогда раздевайся и иди ко мне, мучача!
„Стой на месте!“, — молил про себя Денис. — „Кокетничай дальше и зови придурка к себе. Пусть он сам подходит — прямо под мои выстрелы!“…
Марта грациозно стащила с плеч футболку, отбросила её далеко в сторону, и, призывно покачивая бёдрами и непринуждённо заложив руки за спину, медленно пошла по направлению к верзиле, который уже плотоядно облизывал узкие губы, направив ствол винтовки в землю.
„Вот же, чертовка! — ругнулся про себя Денис и осторожно пополз вперёд, готовясь к молниеносному прыжку. — „Пусть только этот блондинистый козёл положит винчестер на землю, пусть только положит…“.
Когда до амбала оставалось метров восемь-десять, Марта резко взмахнула правой рукой. Бесшумно мелькнула светлая точка, винтовка выпала из рук блондина. Денис тут же — гигантскими прыжками — рванул вперёд. Добежал за пару-тройку секунд, но правки уже не требовалось: из горла немца торчала чёрная рукоять ножа, ноги верзилы — в сапогах сорок седьмого размера — мелко подрагивали в предсмертной агонии…
— А вот здесь я в мамочку пошла, — устало сообщила Марта. — Она ножи метает — лучше всех на этом свете! Дорогой, ты, кстати, забыл застегнуть ширинку…
Денис смущённо засопел, возясь с непослушными пуговицами:
— Как это у тебя натурально получалось! Чёрт побери!
— Что — это? — невинным голосом поинтересовалась Мартина.
— Да — мужчин соблазнять!
— Ревнуем? — неожиданно обрадовалась девушка, натягивая подобранную футболку. — Это же просто замечательно! Наблюдаются первые признаки безумной влюблённости…