Серебряный орел
Шрифт:
Ромул ошеломленно покрутил головой — никак у него в уме не укладывалось, что какая-то гадость, растущая на гнилой еде, может вылечить смертельную рану, нанесенную оружием или зубами дикого зверя.
— Лучше бы ты сохранил его для наших товарищей! — воскликнул в негодовании Бренн.
— Может, так и впрямь было бы лучше. — Тарквиний твердо взглянул в глаза галлу. — Но дело в том, что наши жизни целиком и полностью зависят от того, выздоровеет ли Пакор.
Бренн тяжело вздохнул. О собственной участи он не слишком тревожился, ему
Пока шла операция, парфянин даже не открыл глаз. Лишь слабое дыхание показывало, что он еще жив.
Тарквиний сел на подушку и, не говоря ни слова, не шевелясь, всматривался в зашитые раны.
Ромул вопросительно взглянул на него. Точно так же гаруспик затихал, когда изучал ветер или следил за битвой облачных войск в небе.
— Шанс у него есть. Небольшой, но есть, — произнес Тарквиний после долгого молчания. — Его аура немного укрепилась. — «Благодарю тебя, великий Митра», — добавил он про себя.
Ромул с облегчением вздохнул (постаравшись, чтобы никто этого не заметил). Значит, и у них оставался шанс выжить.
— Осторожно посадите его, чтобы я смог наложить повязки.
Слуги кинулись к лежавшему без сознания Пакору, а этруск аккуратно разорвал чистую материю на несколько лент. Только-только он собрался приступить к перевязке торса Пакора, как дверь широко распахнулась. Часовой громко рявкнул, как полагалось при появлении командиров, и в комнату ввалились сразу восемь смуглых мужчин. На их лицах читались и гнев, и любопытство. Одеты командиры были в туники из тонкой ткани и штаны, украшенные роскошными вышивками, на поясе у каждого висели меч и кинжал в отделанных золотом ножнах. У всех были короткие, аккуратно подстриженные бороды и тщательно расчесанные черные волосы.
— Что случилось? — выкрикнул один из них.
Все, кроме Тарквиния, вздрогнули. Ромул, Бренн и Феликс выпрямились и замерли, глядя прямо перед собой, как на построении. К раненому пришли командиры-парфяне, старшие офицеры Забытого легиона. Те люди, которым предстояло командовать, если Пакор умрет.
Оцепеневшие слуги поддерживали Пакора в полусидячем положении, его голова упала на грудь.
Парфяне как один громко ахнули.
— Командир! — произнес один из них, наклонившись и глядя Пакору в лицо.
Ответа, естественно, не последовало.
Лицо парфянина перекосилось от гнева.
— Он умер?
Ромул почувствовал, что его сердце бешено забилось. Он рискнул скосить взгляд на Пакора и почти обрадовался, увидев, что тот все еще дышит.
— Нет, — сказал Тарквиний. — Но близок к смерти.
— Что вы устроили? — рявкнул Вахрам, обладатель звания примпила — старший центурион Первой когорты. В этой самой когорте они все служили. Могучего сложения человек, с торсом вроде хорошей бочки, только-только вступивший в средний возраст, был вторым человеком
Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не удариться в панику, Ромул приготовился выхватить гладиус. Бренн и Феликс тоже напряглись. Не услышать в словах Вахрама угрозы было невозможно. Сейчас римляне имели дело не с простыми стражами, которых легко испугать, а с теми, кто, как и Пакор, были вольны распоряжаться жизнью и смертью каждого из них.
Вахрам сжал рукоять меча; его ноздри яростно раздулись. Тарквиний спокойно воздел руки, обратив ладони к Вахраму.
— Я могу все объяснить.
— Ну так объясняй, — громыхнул примпил. — Да побыстрее.
Ромул медленно убрал ладонь с рукояти гладиуса и отступил на шаг. Бренн и Феликс попятились одновременно с ним. У всех было такое ощущение, будто они балансируют на краю глубокой пропасти.
В мертвой тишине парфяне сгрудились вокруг кровати. Вахрам слушал рассказ гаруспика о том, что случилось, то и дело с подозрением поглядывая на троих легионеров. Конечно, о предстоящем возвращении в Рим Тарквиний не упомянул.
Когда гаруспик закончил, все некоторое время молчали. Трудно было понять, поверили ли парфяне услышанному. Ромула снедала тревога. Но немедленной казни, кажется, удалось избежать. Теперь оставалось только ждать. И молиться.
— Ладно… — протянул в конце концов Вахрам. — Могло быть и так.
Ромул очень медленно незаметно выдохнул.
— Но вот что еще… — Рука Вахрама вновь потянулась к мечу. — Гаруспик, ты знал, что произойдет?
Мир остановился, сердце Ромула замерло в груди. Снова все взгляды обратились к Тарквинию. Вахрам ждал. И тут, к всеобщему изумлению, гаруспик рассмеялся.
— Я не могу предвидеть всего, — сказал он.
— Отвечай на вопрос, — буркнул Вахрам.
— Да, я знал о большой опасности, — пожал плечами Тарквиний. — Но в Маргиане всегда опасно.
Примпил не удовольствовался этим объяснением.
— Говори прямо, сын шлюхи! — заорал он, наполовину вытащив меч из ножен.
— Мне казалось, что-то может случиться, — признался гаруспик, — но что именно, я понятия не имел.
Ромул хорошо запомнил разглядывавшего отряд шакала и то, как они с Бренном отошли от огня, чтобы лучше видеть зверя. Благодаря чему и остались в живых. Неужели это не было доказательством благосклонности бога? Он посмотрел на статуэтку Митры, склонившегося над быком, и содрогнулся от благоговейного страха.
— И все? — строго спросил Вахрам.
— Да, командир.
Ромул настороженно следил за лицом примпила. Увы, оно было столь же непроницаемо, как и лицо Тарквиния. И Ромул, сам не понимая почему, преисполнился подозрениями.
— Ну хорошо. — Вахрам слегка расслабился и позволил клинку скользнуть в ножны. — Долго Пакор будет поправляться?
— Может быть, он вообще не поправится, — бесстрастно ответил гаруспик. — Яда сильнее скифиона мы не знаем.