Серебряный орел
Шрифт:
Легат наклонился так близко, что Фабиола ощутила исходивший от него запах мулсума и вина.
— Можно найти другое решение, — сказал он, слегка сжав ее грудь. — Намного более приятное.
Какое-то мгновение Фабиола колебалась. Ее слегка затошнило. Чувство было старое и знакомое. Именно его она испытывала в Лупанарии, когда клиент выбирал ее из шеренги проституток.
Был ли у нее другой выбор?
Следовало отстраниться, но вместо этого она привлекла Петрея к себе.
Глава XIX
АЛЕЗИЯ
Северная
Отдаваясь Петрею, Фабиола использовала все секреты своего прежнего ремесла, чтобы он изнемог и сделался бледной тенью того немолодого атлета, который так недавно вошел в палатку. Заставляя легата сходить с ума от вожделения, она между тем продолжала лихорадочно искать выход из положения.
Как соединиться с Секундом и Секстом и продолжить путь в Галлию?
У Петрея не было никакой причины отпускать Фабиолу. Такая наложница, как она, сильно скрасила бы ему путь до Рима. Имея под началом почти пять тысяч преданных солдат, беспощадный легат мог сделать все, что пожелает.
Она обдумывала возможность стать постоянной любовницей Петрея. Он был недурен собой и даже представителен. Брут находился далеко, в Галлии, и ничего не смог бы сделать. Отказаться от такого варианта ее заставили две причины. Во-первых, это означало бы переход в лагерь Помпея. О чем не могло быть и речи. Чутье подсказывало ей, что бывший партнер Цезаря по триумвирату — человек ненадежный. А второй — и главной — причиной было то, что, став любовницей Петрея (и, следовательно, врагом Цезаря), она никогда не найдет аристократа, который мог быть ее отцом.
Внезапно ей в голову пришла жестокая мысль. Можно просто дождаться, когда Петрей уснет, а потом убить его. Но даже если она сумеет выбраться из шатра незамеченной и найти своих преданных спутников, что дальше? Никто из дисциплинированных воинов Петрея не выпустит их из лагеря без разрешения легата. Фабиола не хотела, чтобы ее распяли на кресте или замучили до смерти. А именно таким будет наказание, когда обнаружат его тело.
Во имя Гадеса, что ей делать?
Фабиола решила, что утомила Петрея, и сильно удивилась, когда вскоре он снова овладел ею. Она стояла на четвереньках и громкими стонами возбуждала глубоко вонзавшегося в нее легата. Когда обессиленный Петрей рухнул на пропитанные потом простыни, Фабиола сползла с кровати. Ей настоятельно требовалось собраться с мыслями. Обнаженная молодая женщина сделала несколько шагов к низкому столу с остатками еды и питья, наполнила две чаши разбавленным вином, обернулась и заметила, что Петрей смотрит на нее с восхищением.
— Клянусь всем, что для меня свято, — с довольным вздохом, сказал он. — Ты похожа на богиню, решившую соблазнить простого смертного.
Фабиола опустила ресницы и заученно улыбнулась.
— Кто ты? — спросил заинтригованный легат. — У знакомых мне купцов таких дочерей нет.
Она испустила грудной смешок и закружилась на месте, заставив Петрея застонать от желания.
Однако вопрос должен был прозвучать снова: сомневаться в этом не приходилось. Фабиолой овладела паника. Петрей не был сытым клиентом, которого можно со временем выставить за дверь. Этот человек привык настаивать на своем,
По римскому обычаю, в углу спальни Петрея имелось маленькое святилище. Большинство римлян возносили молитвы богам, когда просыпались или ложились спать, чтобы не оставаться без их заступничества ни днем ни ночью. Легат не был исключением. Когда Фабиола лениво обвела взглядом каменный алтарь, что-то привлекло ее внимание. Перед изображениями Юпитера и Марса стояла маленькая фигурка в плаще, казавшаяся знакомой. У Фабиолы перехватило дыхание. Митра! Изящно вырезанная статуэтка была выполнена в том же стиле, что и большая скульптура Митры в римском митреуме. Бог во фригийском колпаке склонился над жертвенным быком и, смотря в сторону, вонзал нож в его грудь.
Фабиола закрыла глаза и попросила у бога помощи. Неужели у нее появился шанс?
Петрей был поклонником Митры. А она была внутри митреума и даже пила священную хому. Но важнее всего было то, что она превратилась в ворона и имела видение. Да, она проникла в святилище без разрешения, возмутив большинство ветеранов, но сейчас это не имело значения.
В мозгу Фабиолы начала зреть дерзкая мысль.
Позади нее прозвучал тихий смех.
— Скажи спасибо, что у меня нет статуи Приапа, к которому я мог бы обратиться с мольбой, — сказал Петрей. — Иначе я не дал бы тебе уснуть всю ночь.
— Он нам не нужен, — ответила Фабиола, слегка раздвинув ноги и в пояс поклонившись Митре.
Это зрелище заставило легата застонать от вожделения.
Фабиола изящно повернулась и шагнула к нему, покачивая полными грудями. В свете масляных ламп ее кожа отливала янтарным блеском. Она по собственному опыту знала, что ни один мужчина не способен сопротивляться ее ослепительной наготе. Она поставила чаши на пол и вызывающе подбоченилась.
— Женщина, похоже, ты знаешь свое дело, — сказал Петрей.
Она засмеялась и выгнула бедра.
— Серьезно?
Еще бы мне его не знать.
Распалившийся Петрей потянулся к Фабиоле, но она отступила. Легат нахмурился.
Она быстро шагнула к нему, позволив жадным пальцам обхватить ее ягодицы.
— Действительно, кому нужен Приап? — пробормотал Петрей и перекатился на край кровати, отчаянно стремясь приблизиться к ней. — Сейчас я возьму тебя еще раз.
Фабиола еле заметно усмехнулась. Именно этого она и хотела: чтобы похоть свела его с ума. Она посмотрела на Петрея сверху вниз и прижала его лицо к своему лону.
— Я вижу у тебя статуэтку Митры.
— Что? — глухо пробормотал он.
— Солдатского бога.
Раздосадованный легат отстранился.
— Я начал поклоняться ему, когда служил в Малой Азии. А что?
Поняв, что тут нужно быть осторожной, Фабиола умолкла.
Она нагнулась, бережно повернула его на спину и начала ласкать восставший член.
Довольный Петрей тут же успокоился.
Фабиола молча забралась на кровать и опустилась на него.
Вскоре легат застонал от наслаждения, обхватил ее бедра, вытянулся на простыне и закрыл глаза.