Серебряный орел

Кейн Бен

Но что она могла сделать? Одна женщина не в силах изменить агрессивную природу Республики и лучшего из ее полководцев. Как обычно, в ней взял верх здравый смысл. Изменить судьбу галлов ей не дано. Следовало заботиться о тех, кому можно помочь. В первую очередь о своих рабах. Фабиола решила обязательно найти того юношу, которого она пыталась спасти от фугитивариев. Мысль о том, что, по словам Сцеволы, сделали с ним, до сих пор мучила ее.

Впрочем, времени на долгие раздумья у нее не было.

За выжженной землей появились новые свидетельства

жестокой войны. В нескольких милях от Алезии они наткнулись на мертвых и умирающих. Повсюду лежали галлы, бежавшие с поля боя или принесенные сюда товарищами, а потом брошенные ими. К счастью, боеспособных воинов видно не было, но испуганный оптион наотрез отказался идти дальше. Покраснев от смущения, он настоял на том, чтобы Фабиола с двадцатью легионерами спряталась в густой роще, находившейся в сотне шагов от дороги. Она с досадой смотрела вслед офицеру и остальным воинам, отправившимся на разведку.

Оптион вернулся быстро.

— Все кончено! — ликующим голосом крикнул он еще издалека. — Цезарь победил!

Спрятавшиеся легионеры возбужденно зашептались, Фабиола облегченно вздохнула, а Секунд широко улыбнулся. Они с нетерпением ждали приближения младшего офицера.

— Похоже, битва закончилась еще вчера. Клянусь богами, вам следовало это видеть! — размахивая руками, сказал довольный оптион. — Легионеры Цезаря построили вокруг города кольцо укреплений, протянувшееся на несколько миль, чтобы оттуда не вырвался никто. — Он сделал паузу. — И еще одну стену, чтобы не дать другим галлам прийти на помощь осажденным.

Фабиола не смогла скрыть удивление.

— Значит, их атаковали сразу две армии?

Оптион с жаром кивнул.

— Десять легионов Цезаря против впятеро превосходившего их по численности войска. Повсюду лежат тысячи мертвых галлов, но, говорят, к северо-западу от поля боя их еще больше.

— Значит, именно там решился исход битвы? — спросил довольный Секунд.

— Да. Враги чуть было не прорвали укрепления, Цезарь послал туда резервы во главе с Децимом Брутом, но их едва не разбили.

Фабиола побледнела.

— Тогда Цезарь сам возглавил атаку, которая решила исход сражения.

— Ты не забыл, что служишь Помпею? — пошутил Секунд.

— Я, как все, выполняю приказы, — проворчал оптион. — Но это не значит, что я не могу отдать должное великому полководцу.

— Брут жив? — прервала его Фабиола.

— Да, госпожа. Я спрашивал.

— Слава богам! — воскликнула она. — Мы можем идти дальше?

— Да. Я могу проводить тебя к нему. — Он скорчил гримасу. — Но нам придется идти через поле боя.

— Раз так, веди. — Фабиола, уверенная, что уже видела все самое страшное, больше не могла ждать. Ей требовалось как можно скорее увидеть Брута.

Но оптион колебался.

— Опасность миновала, — бросила она. — Ты сам так сказал.

Младший офицер посмотрел на Секунда; тот пожал плечами. Тогда оптион сделал еще одну попытку.

— Это неподходящее зрелище для женских

глаз.

— Мне решать.

Успевший привыкнуть к ее властности, оптион коротко отсалютовал, жестом велел легионерам следовать за ним и пошел по дороге.

За небольшим подъемом началось поле битвы, над которым повисла странная тишина, непривычная после того, что им пришлось пережить в последнее время. В воздухе витали тучи ворон, с хриплым карканьем устремлявшихся вниз. Из земли торчали целые рощи копий, а пространство между ними было усеяно оперенными древками стрел.

Но взгляд Фабиолы приковали трупы. Горы трупов.

Ее сковал ужас. К такому Фабиола была не готова, хотя видела, как люди проливали кровь на арене цирка. Столько мертвецов просто нельзя было себе представить — настоящее царство смерти. Даже огромные стаи птиц не могли справиться с таким количеством еды. Римляне лежали здесь вперемежку с галлами. Они громоздились грудами, как пьяные, уснувшие после пира. Повсюду виднелась кровь — на мокрых лицах, телах, покрытых зияющими ранами, брошенных мечах и копьях. Воинов, умерших от потери крови, окружали красные лужи. Истоптанную траву покрывала жидкая красная грязь, прилипавшая к сандалиям легионеров. В неподвижном воздухе стоял негромкий гул от жужжания миллионов мух, облепивших каждый кусок мертвой плоти.

Между трупами деловито ходили группы легионеров, собиравших оружие и ценности. Время от времени они натыкались на еще живых врагов и тут же добивали их. На поле остались только те, кто не мог двигаться. Тяжелораненые галлы в рабы не годились. Время от времени на солнце сверкали мечи, после чего слышались короткие сдавленные крики.

Вскоре количество трупов стало таким, что рабы, несшие носилки, остановились. Фабиола вышла и прижала ладонь к носу, пытаясь не дышать, но тщетно. Запах гниющей плоти был нестерпим. А что здесь будет твориться через два-три солнечных дня?!

Оптион быстро приказал своим людям очистить путь. Казалось, то была дорога в подземный мир, но останавливаться Фабиола не собиралась. В конце концов, Брут где-то рядом. Скоро она снова будет в безопасности.

Внимание Фабиолы привлек показавшийся вдали римский вал. Масштабы этого сооружения производили неизгладимое впечатление. Тем более что вал был двусторонним.

Фабиолу потрясла решимость Цезаря. Брут не ошибся: он действительно был великим полководцем. И опасным человеком. Наверняка склонным к насилию.

На обширном плато, возвышавшемся над укреплениями, стояла желанная цель Цезаря. Алезия.

Штурмовать ее с любого направления было бы самоубийством, подумала Фабиола. Крепостные валы выглядели устрашающе.

Оптион не преувеличил масштабы бойни. То, что они видели до сих пор, казалось цветочками. Горечь во рту становилась все сильнее; Фабиола из последних сил боролась с тошнотой. Может быть, так выглядит Гадес? Неужели в Каррах было то же самое?

Ее внимание отвлекли крики боли.