Серебряный порт. Катрин

Запольская Нина

– А может это испанец, на котором все перепились к свиням собачьим?
– сделал предположение штурман Пендайс: он не любил испанцев.

– Нет, испанцы сюда не заходят, Пендайс... Это явный англичанин, - ответил капитан.

Тем временем шхуна, переходя с галса на галс, сделала полный круг, поплыла быстрым ходом одну-две минуты, снова уставилась носом против ветра и снова остановилась. Так повторялось несколько раз: шхуна плыла то на юг, то на север, хлопая парусами и беспрерывно возвращаясь к тому курсу, с которого только

что ушла. Творилось нечто странное...

– Да ею никто не управляет!
– наконец, понял капитан.

– А может это "Летучий голландец"?
– вставил своё соображение дядя Джордж.

– Тогда надо следить, чтобы он не подлетел к нам близко, а то потопит, - отозвался капитан и скомандовал.
– Аврал! Убрать паруса! Шлюпку на воду!

Штурман Пендайс повернулся к капитану и кашлянул. Спросил озадаченно:

– Осмелюсь спросить, сэр, вы хотите послать команду на борт?

– Да, хочу, и сам поднимусь на борт первый!
– ответил капитан.
– А вдруг там остались люди и им нужна помощь?

– Но, сэр, а если там больные люди?
– спросил штурман и поморщился.
– А если там мертвецы? Или засада?.. Или враги?

– А если там ценный груз, Пендайс? А если за шхуну мы получим страховую премию от владельца?
– с насмешкой спросил капитан и добавил уже серьёзно.
– И, потом, я знаю, там нет врагов.

– Премию?.. Какая манипуляция!
– воскликнул Пендайс потрясённо, глаза его загорелись, и он заорал на матросов, перегнувшись через перила квартердека плотным телом.
– Веселей, дьяволы косорукие! Людям нужна помощь!

Наконец, пустили шлюпку с восемью гребцами. Капитан и доктор, который, конечно же, вызвался идти с капитаном на помощь пострадавшим, спустились в неё. Всё это время странная шхуна стояла обессиленно, потому что ветер вдруг стих, и это позволило к ней приблизиться. Шлюпка была от странной шхуны уже в каких-нибудь ста ярдах, когда ветер снова надул паруса, и шхуна повернула на правый галс и понеслась по волнам. Описав круг, она снова стала приближаться к шлюпке. С "Архистар" видели, как пенились волны под форштевнем странной шхуны.

Ветер опять стих.

Шлюпка находилась на вершине волны, когда нос странной шхуны по инерции прорезал соседнюю волну, и бушприт навис над головой капитана. Тот вскочил на ноги и, подпрыгнув, ухватился рукой за утлегарь, потом перекинул ногу между штагом и брасом и повис в воздухе. Когда капитан вскарабкался и сел на бушприт верхом, на "Архистар" закричали "ура".

Едва капитан прополз немного по бушприту, как полощущий кливер, хлопнув пушечным залпом, надулся и повернул на другой галс. Шхуна дрогнула до самого киля. Через мгновение кливер снова хлопнул и повис. От неожиданного толчка капитан чуть не слетел в воду, но удержался, пополз по бушприту и спрыгнул на палубу.

Он оказался на подветренной стороне бака*, грот скрывал от него часть кормы. Внезапно шхуна опять пошла по ветру, и кливера

резко хлопнули у капитана за спиною. Руль сделал поворот, и корабль содрогнулся. В то же мгновение грота-гик откинулся в сторону, шкот заскрипел о блоки, и капитан увидел корму. На палубе было пусто и чисто, словно её только что вымыли.

Гребцы в шлюпке, которым уже удалось прижаться к борту шхуны, по сброшенному капитаном верёвочному трапу забрались на борт и помогли подняться доктору с сумкой. Все вместе они спустили паруса и стали осматривать шхуну. У корабля была почти плоская палуба без ярко выраженных бака, квартердека и полуюта, компасы в порядке и все шлюпки на борту.

Капитан прошёл в каюты: они были пусты, но оружие - на месте. В капитанской каюте он нашёл на столе открытый судовой журнал, какие-то бумаги и фонарь. Он зажёг фонарь и, сбив замок на люке, спустился в трюм.

Трюм был забит доверху, и в этом хаосе ящиков, бочек, бочонков, рундуков, коробов, и бог знает чего ещё, было трудно понять что-либо, а тем более пробираться. Окинув освещаемое фонарём пространство, перед тем, как уйти, он громко, по какому-то наитию, спросил:

– Здесь есть кто-нибудь?

Из темноты раздался тихий стон, потом хриплый голос. Что это были за слова - капитан не разобрал и не понял, но поспешил на звук голоса по ломаному и узкому проходу, оставленному в сумятице груза. Здесь резко пахло мочой. Капитан остановился и, подняв фонарь, стал вглядываться в бесформенную кучу перед собой. Сначала он ничего не различил, потом понял - это человек, только чёрный.

– Да это же африканец, - пробормотал капитан.

Стон повторился. По этим белым щёлочкам глаз капитан догадался, что человек жив и реагирует на него. Капитан вернулся к трюмовому люку и крикнул:

– Эй, наверху! Найдите мне воды! И побольше!

Через минуту в трюм спустился матрос с котелком в руках. Капитан взял воду и опять стал протискиваться в глубину прохода. Пристроив куда-то лампу, и опустившись, как смог, перед человеком, он осторожно плеснул ему водой в лицо, а когда тот открыл рот, придвинул край котелка к его рту. Человек стал жадно пить.

Потом матросы помогли капитану, и они выволокли человека наверх и положили на палубу.

Это был высокий, атлетического сложения африканец, в грязном тряпье, окровавленный, с содранной местами кожей. Полные разбитые губы его кровоточили.

Гребцы уже успели узнать название корабля - "летучая" шхуна носила красивое имя "Жемчужина". Доктор Легг встал на колени перед африканцем и осмотрел его. Потом поднял голову и сказал:

– Он сильно избит, но переломов нет. Били сильно, но аккуратно - чтобы не попортить товар...

Тут он вскричал сердито:

– И нельзя ли, наконец, снять с него цепи, сэр?

– Сейчас с "Архистар" переправим нашего кузнеца... А этого раба надо пока отнести в каюту, хоть в капитанскую, - ответил капитан.