Серебряный Рыцарь
Шрифт:
– Ничего мне не надо. – Тара кинулась собирать бутерброды, скоренько упихала их в пакет и, попрощавшись, покинула спальню Льора. Волшебница попыталась ее задержать, но безрезультатно. Медлить не стоило – Карадор наверняка успел проголодаться и слопает бутерброды вместе с пакетом.
Она так торопилась, что не заметила, что Видящая тихонько подобралась к двери и внимательно смотрит ей вслед. Неудача! Девушка убежала. А какая отличная была бы ловушка! Приходит Фрозинтар, видит «выпитую» Тару и приходит в ярость. Если бы девчонка согласилась отдохнуть, Лаллирель бы за время отдыха вложила ей в память нужную информацию о том, что это сам Льор ее и «выпил». Улики налицо, перекачать
Ах, как было задумано! Но полукровка, не поддавшись на гипноз – то есть она его почувствовала, и это заставило ее уйти, – сбежала. Придется все отменять и ждать нового удобного момента.
Отец! Отец, ты меня слышишь?
Тишина. Эфир был мертв, пуст и холоден.
Отец?
Нет ответа.
Да где тебя гоблины носят? Вот ведь мужчины…
Кто здесь?
По-девчачьи ойкнув, Лаллирель прервала контакт и постаралась замести все магические «следы» своего присутствия. Ее последний мысленный возглас был случайно передан на «тревожной» волне – ею пользовались, когда хотели срочно позвать на помощь. По кодексу Видящих, на такой сигнал имел право отозваться даже медиум, и тогда его помощь просто обязаны принять с благодарностью. Зовя отца, дочь лорда Лоредара чуть было не выдала себя. И хуже всего, что ей отозвалась целительница, нынешняя Хозяйка Серебряного Острова!
Придется срочно затаиться.
Тара почти бежала, прижимая к себе пакет. Она и так сильно задержалась у постели Льора. Но на первом же повороте девушка с огорчением поняла, что кормежка неугомонного эльфа откладывается на неопределенный срок. Ибо путь ей преградили два легионера в серебристо-серых костюмах Преданных.
На ее счастье, Тара все-таки много времени провела на улице. Она сразу поняла, что означают эти решительные лица и то, как четко ей загородили путь. Поэтому она лишь притворилась, что ничего не понимает, а сама быстренько оценила обстановку.
Та-ак… обложили ее по всем правилам – в боковой ход соваться не стоит, там тоже ждут. И сейчас еще двое заходят с тыла. Шестеро мужчин против одной женщины. Что же такого она натворила? А всего-навсего избила их командира! Такой позор ни один мужчина не переживет и постарается отомстить. Только не на ту напали.
– Ой! – Она наивно хлопнула ресницами. – А дайте пройти!
– Стоять! – процедил один легионер. Второй добавил что-то по-эльфийски. Среди рядовых эльфов полиглотов, знающих человеческое наречие, было на порядок меньше, чем среди знати. Наверняка им все равно, что она будет орать – хоть материться, хоть за жизнь говорить.
– А в чем дело? – Тара попятилась, незаметно перехватывая пакет поудобнее. Жаль карадоровского обеда, да ничего не поделаешь. – Тут оцепление? Проходит секретная операция? Так бы сразу и сказали – я бы другой дорогой пошла. Куда мне свернуть?
– Стоять! – повторил тот, первый. Остальные надвинулись на нее. Как девушка и предполагала, еще парочка обнаружилась сзади. Итого – четверо. Засада в боковом коридоре есть, но не спешит вмешиваться. Может, они должны типа «прийти на помощь»? В больших «стаях» иногда разыгрывали подобные представления.
– Стою, – буркнула Тара, наметанным глазом окидывая фигуры противников и перенося вес тела на левую ногу, чуть-чуть отставляя правую.
Все-таки против нее были профессионалы. Кто-то из четверки
Преданные, наверное, были предупреждены, что жертва может сопротивляться, но что она начнет первой и сразу начнет калечить противников – такого они не ожидали. Ни у кого из элиты легионов Серебряного Острова не было опыта уличных драк, когда слово «честь» не вспоминают и на первый план выходит простое желание – выжить, даже ценой жизни всех, кто тебя окружает.
Тара завертелась, как волчок, орудуя двумя руками. Растопыренными пальцами в глаза, тут же ткнуть в горло, въехать локтем в солнечное сплетение и – резкий рывок руки вниз. Схватить там мягкую мужскую плоть, сдавить, дернуть, услышать хриплый стон – и тут же отпустить руку и резко выбросить ее вверх, ломая переносицу врага. В это время рука с кинжалом быстро-быстро режет все, что попадается на пути, – чужие пальцы, одежду, плоть под нею. Быстрый укол довершает замах. Неважно, куда попала – главное, на лезвии осталась кровь. Затем быстрый разворот – все сначала, но добавить удар ногой и на сей раз схватить кадык, жалея, что нет когтей и нельзя вырвать. А чьи-то руки хватают сзади… Не паниковать! Удар затылком назад, в подбородок и шею, яростный тычок локтем, пинок ногой, упереться в держащего мужчину и со всей дури ударить обеими ногами по тому типу, что оказался впереди.
Чужая рука зажимает рот – впиться зубами до хруста и визга. Рвануться, не разжимая челюстей и чувствуя на губах соленый привкус чужой крови. Еще один удар кинжалом. Ответный замах… Что это? Мне? Вот гад! Ну, я тебя! Х-ха! Как говорил один знакомый наемный убийца: «Жить будет, а любить – никогда». Еще кому-то врезать каблуком, стараясь попасть побольнее, и безжалостно всадить кинжал в согнувшегося пополам мужчину. Так-то! Но не останавливаться! Их трое или двое? Нет, четверо… Откуда? Прибежали из засады? А, плевать! Держитесь, гады! Живой не дамся!
Топот ног. Далекие крики. Свист… Что это? Стрела? Ну да! Одна засела в деревянной шпалере, другая – в плече легионера. Ее обидчики отступают. Их только двое – третьего они уводят, поскольку он сам еле может передвигать ноги. Ну да ничего! Скоро сможет нормально ходить и отлично танцевать – ничего мешать не будет.
Прислонившись к стене – стрела оказалась рядом с ее лицом, – Тара устремила злой взгляд на четверых вооруженных до зубов орков, подбежавших из бокового коридора. Только то, что впереди оказался Асатор, остановило ее порыв кинуться в новую драку. Вытирая рукавом лицо и лоб и сплевывая на пол кровь, она видела, как его спутники поднимают поверженных ею врагов – один еще стонал, два других уже затихли – и уносят куда-то…
А потом подлетел Фейлинор.
На молодом Наместнике не было лица. Несколько секунд он ошалело водил глазами по сторонам, а потом шагнул к Таре:
– Живая?
– Чего ж вы своих козлов так распустили? – выдохнула она, но больше ничего не успела произнести.
– Живая, – простонал Фейлинор и схватил ее в охапку, прижимая к груди, обнимая, тиская, ощупывая сквозь ткань куртки ее тело, ероша одной рукой растрепавшиеся в драке волосы. Потом схватил ее лицо в ладони, быстро и как-то неуверенно поцеловал несколько раз в щеки, лоб и виски и опять прижал к себе.