Серебряный Рыцарь

Романова Галина Львовна

И протянул две руки волшебнице: одну свою, а другую – Тары, крепко держа ее за запястье. Та вздохнула и достала длинную иглу.

Две капельки крови упали друг напротив друга на блюдо, расписанное по краю рунами, и, стоило Видящей возобновить чтение заклинания, сами собой двинулись навстречу друг другу. Не успели отзвучать последние слова, как они слились воедино.

– Ух ты! – воскликнул Карадор, пихая локтями сразу обеих женщин. – Как живые!

– Ну, в общем, это должно происходить как-то… – начала волшебница и схватилась за голову: – Нет, не может быть! Так не бывает!

– В чем-то проблема?

Надо повторить?

– Н-надо. – Видящая посмотрела на неугомонного эльфа как-то странно и снова потянулась за иглой.

Но и на второй, и на третий раз произошло все то же самое. Две капельки крови сразу устремлялись навстречу друг другу и сливались в одну еще до того, как заканчивалось заклинание.

– И чего? – Карадор слегка потряс блюдо, словно надеясь, что они одумаются и растекутся. – Так происходит всегда?

– Почти всегда, – промолвила волшебница. – Только в тех случаях, когда… когда результат анализа положительный.

– Чего?

– Положительный результат анализа, – проскрипел Фрозинтар, – означает, что никому уже не надо никого искать.

Жизнерадостная улыбка застыла на лице Карадора, словно маска, и потекла, растворяясь.

– Точно, – произнес он в напряженной тишине. – Я ведь тоже тогда… вернее, мы с Кеем вместе… Он мне город показывал, ну и девочек – тоже. Но всего один раз. Ой! Мама… То есть я знаю, кто твоя мать. Вот гоблин!

Если бы Фрозинтар не подставил ему стул, неугомонный эльф точно сел бы прямо на пол.

– Я же ее видел, девять лет назад, – пробормотал он, – когда вернулся в Альмрааль. Даже разговаривал с нею. Почему она мне ничего не сказала?

– А зачем? – тихо сказала Тара.

– Как зачем? Я бы тебя искал. О Покровители! – Он схватился за голову – Я – отец! Рассказать кому – не поверят!

Тара вполне была с ним согласна. Еще несколько часов назад – да что там, еще несколько минут! – она действительно была никем и ничем. И вот теперь – пожалуйста! – у нее появился отец. Настоящий, живой, который что-то не спешит оправдываться – мол, это не я, я не хотел… Бурной радости он тоже не выказывает, но и сама девушка ведь не визжит от счастья и не лезет целоваться с криком: «Папочка, родненький!» Мечтая о том, что отыщет родителей, «охотница» даже не думала о том, что будет делать, если их все-таки найдет. Радостное воссоединение семьи представлялось чем-то настолько далеким и нереальным…

Фрозинтар шагнул к ней, навис всем телом и осторожно поднес к ее лицу ладони, закрывая лоб и нижнюю часть так, что остались только глаза и нос.

– Ты действительно очень похожа на его мать, – промолвил драур.

– Нет, – попятилась девушка. – Нет! Я не хочу!

И сорвалась с места, птицей выскочив в коридор.

Фейлинор рванулся бежать, но был остановлен подхватившимся с места Карадором:

– Погодь. Сначала я!

Летевшая сломя голову Тара ничего не видела от подступающих слез и с разбегу врезалась в высокое, от пола до потолка, забранное мелкой решеткой окно. Уткнулась лбом в стекло и заплакала навзрыд, с подвываниями и стонами, колотя кулаками по окну и притопывая ногами, как маленький ребенок.

– Нет… нет… не могу… не хочу! Не надо!

Она все еще рыдала, когда ее крепко обняли за плечи и развернули. Нос девушки уткнулся в тунику, пропахшую гномьим зельем. Только один

эльф во всем мире мог пахнуть именно так.

Ее отец.

Подумав об этом, Тара попыталась вырваться, но руки, обнимавшие ее, держали крепко.

– Ну ладно, ладно, – ворчливо произнес Карадор, одной рукой прижимая девушку к себе, а другой гладя по волосам и плечам. – Это я во всем виноват. Можешь пырнуть меня ножом, если хочешь. Все мы, мужчины, такие – наделаем дел и в кусты. Мне, между прочим, тоже сейчас хреново.

– Еще бы, – проворчала девушка. – Дочь нашлась…

– И я с этой дочерью целовался! – Ее чмокнули в макушку, хотя она попыталась вырваться. – И за всякие места ее трогал… Ужас! Зато, прикинь, предсказание-то сбылось!

– Какое?

– Ну, что у меня дочка найдется. Мне теперь придется в Альмрааль возвращаться.

– Зачем?

– Как это зачем? – Карадор двумя пальцами приподнял зареванное лицо за подбородок. – Должен же я жениться на твоей матери, или как? Ты, кстати, ее должна помнить. Трактир «На рогах» знаешь?

– Угу.

– А его хозяйку, Мариль? Она какое-то время работала агентом Тайной службы, а когда решила покончить с этим делом, король Кейтор ей выписал премию и помог выкупить трактир в полную собственность. Эх, ну почему я не прочел ее досье раньше? Там ведь должно быть упоминание о том, что она на время оставляла службу.

– Это она? – замирая от недоброго предчувствия, промолвила Тара.

– Она. А что?

– Я с нею тоже однажды разговаривала, – помрачнела девушка, мысленно возвращаясь к событиям почти тринадцатилетней давности. – Я тогда только-только сбежала из монастыря. Ну, когда я узнала, что всех девочек, которых не удочерят до определенного возраста, обязательно стригут в монахини. А мне в монашки не хотелось! Вот я и удрала. А чего делать – не знала. На улицах спала, в мусоре копалась, чтоб еду добыть. Однажды меня так избили – думала, на месте помру. Совсем уже решила шлюхой стать, так мне сказали, что «мамка» нужна. Иначе конкурентки живо прирежут. Сказали, вот у Мариль в трактире «На рогах» девочки нужны.

– И ты… пошла?

– Мм, – кивнула Тара. – Только она меня не приняла. Сказала – некрасивая я. И худая. А я к тому времени несколько недель нормально не ела ничего. Да еще мелкая была. Мне в шестнадцать лет никто больше двенадцати не давал. Я ей говорю: мне семнадцатый год. А она мне – врешь! И выгнала. Не знаю, что бы со мной было, если бы я там осталась.

– Мы бы никогда не встретились. – Карадор потерся щекой о ее макушку. – Или встретились, но… не как отец и дочь. Я же с эльфийками дела почти не имел – наши леди знаешь какие строгие! Чуть за ручку подержал – считай, в любви признался. Поцеловал – пообещал жениться. А уж если переспал, тогда вообще кошмар! Только шлюхи и спасали…

– А я – спала, – вспомнила Тара. – Много раз. В нашей «стае» я была общей. Только сама выбирала, когда и с кем. Ты меня ненавидеть должен!

– За что? За то, что ты есть? – Он взял в ладони ее лицо. – Или за то, что все-таки сейчас меня ножом пырнешь в благодарность за твое зачатие? Ты мне нравишься. Если бы можно было все переиграть, я бы ничего менять не стал. Кроме одного: я должен был как следует поговорить с Мариль девять лет назад. И начать искать тебя сразу, не ждать столько времени!