Серебряный Рыцарь
Шрифт:
– Клевета! Я спасла мальчику жизнь! – вздернула подбородок Лаллирель.
– Одной рукой лечим, другой – калечим. Так это называется, – констатировал Карадор. – Подобные действия скорее характерны для некромантов-целителей. Вы тоже некромантка?
– Нет! – хором воскликнули обе волшебницы. – Боевая магия!
– Ладно, – миролюбиво подытожил самопровозглашенный следователь. – Предположим, что вы раскаялись в том, что высосали у Льора слишком много энергии, и решили как-то это компенсировать. Но как объяснить все остальное ваше поведение? Например, ваше вчерашнее покушение на леди Фейнирель?
– Я ничего не обязана вам объяснять! – воскликнула Лаллирель, вовремя сообразив,
– Тогда применим пытки! – решительно провозгласил Карадор. – Я так давно никого не пытал! Собственно, я вообще пацифист, но ради такого случая…
– Погоди, – выпрямился Фрозинтар. – Я с нею поговорю.
Драур шагнул вперед. Волшебница невольно отпрянула, прижимаясь к стене, – в красных глазах нежити она прочла свой приговор и поняла, что он сейчас ее просто-напросто убьет. И ему безразлично, что она скажет и скажет ли что-нибудь.
Холодные твердые пальцы сомкнулись на горле, сдавили его вместе с железным ошейником.
– А-а-а! – завопила она, пытаясь выторговать хоть несколько минут жизни. – Не надо! Я тут ни при чем! Я ничего не знаю! Это все мой отец! Это он! Он!
– Та-ак, – улыбнулся Карадор. – С этого места поподробнее.
– Я тут ни при чем! – снова завопила Лаллирель, отчаянно скребя ногтями по руке Фрозинтара в тщетной попытке хоть немного ослабить захват. – Это придумал мой отец. Это все он. Я только выполняла приказ. Он хотел лишить Фро энергии и для этого приказал выпить всех медиумов, которые могли ею поделиться. И я выпила Льора, а потом под предлогом помощи мальчишке почти опустошила эту девчонку. А мой отец тем временем проводил опыты с искрой…
– Искрой? Она у него? – прорычал драур.
В глазах потемнело от злости, и он чувствительно приложил волшебницу спиной о каменную стену.
– Да! Да! – закричала волшебница. – Он хотел управлять тобой с ее помощью. И у него почти получилось – ты ведь несколько раз впадал в бешенство. Следующим этапом было заставить тебя убить Карадора и Наместника Фейлинора.
– Его-то за что? – встрепенулась Тара.
– Я не знаю! Это все мой отец… Он хотел, чтобы Фро мучился из-за этих преступлений, и им стало бы легко управлять. Но он вышел из-под контроля…
– И тогда ты решила убить Фейнирель? – прорычал драур. – Чтобы наверняка ударить меня как можно больнее? Тварь!
Сорвавшись с места, Карадор, Тара, легионер-часовой и целительница вчетвером повисли на локтях драура и еле-еле сумели уговорить не добивать потерявшую сознание пленницу.
– Мы же на стороне закона! – увещевал драура неугомонный эльф. – А то, что собираешься сотворить ты, – настоящее беззаконие. Оно, конечно, правильно с точки зрения здравого смысла, но подумай лучше вот о чем. Ну, прикончишь ты ее сейчас – и что от этого изменится?
– Я его найду, – помрачнел Фрозинтар, прекрасно догадавшись, что имеет в виду его друг. – Отберу у лорда Лоредара свою искру и тогда… Ты! – Носком сапога он пнул Лаллирель. – Отвечай, где он?
Прости, отец, я не смогла промолчать… Отец? Отец? Ответь мне!
Глава 10
Все-таки пришлось задержаться на пару дней, надо было, по словам все того же Карадора, «сдать дела» – то есть Тара, высунув язык от усердия, набело переписала все
Дожидаться ответа Фрозинтар не хотел – Лаллирель хоть и выдала, где находится башня, в которой нашли приют сбежавшие Видящие, а с ними ее отец, но всякое могло случиться. Бывший советник легко мог оттуда уехать, догадавшись, что с дочерью случилась беда. Где его тогда искать? А у него искра, без которой драур не мог больше жить. Но он должен был соединиться с Фейнирель – молодая женщина ради общения с ним наплевала на обычаи предков и, хотя со дня ее вдовства прошло всего ничего, открыто общалась не только с братом, но и со своим возлюбленным Серебряным Рыцарем.
Последней преградой были больные ноги Льора. Лаллирель под давлением обстоятельств в лице разгневанного драура все-таки сняла отсроченное заклятие, но оно успело принести вред. Юноша с трудом смог снова ходить, и будет ли он танцевать, оставалось неизвестным. Надо было подождать некоторое время, пока он сможет уверенно передвигаться.
Но вот день прощания все-таки наступил.
Среди ночи Льор проснулся от ощущения, что рядом находится кто-то еще. Юноша встрепенулся, как от удара кнутом, рывком садясь на постели. Никого. Темнота и тишина. Лишь где-то вдалеке за дверью затихают мерные шаги смены утреннего караула. Но обострившиеся во сне чувства кричали о том, что он не один.
Несколько минут просидев неподвижно и прислушиваясь к малейшим звукам, Льор потом все-таки лег опять. До подъема оставалось еще несколько минут. Веки его смежились, подкралась легкая дремота, и на границе сна и яви…
Мой маленький раб…
Нет!
Знакомое лицо вынырнуло из тумана сна.
Ты ведь меня помнишь, да?
Уйди! Оставь меня! Ты же… тебя больше нет в моей жизни.
Ошибаешься. Я здесь. Пока жива, я буду рядом. И ты будешь мне подчиняться.
Нет! Нет!
Да! Да! Ты уже подчиняешься – ты слушаешь меня, а это немало для первого раза.
Я не буду выполнять твои приказы.
Посмотрим.
Пробудившись второй раз с криком ужаса, Льор вскочил с постели и бросился одеваться, от волнения путаясь в рукавах и штанинах. И, выскакивая из комнаты, он слышал затихающий в мозгу победный смех своей мучительницы.
В поход Тара собиралась с особенным чувством. Как-то так вышло, что у девушки до сих пор не было своего собственного дома. Сначала был монастырский приют – спальня в огромном зале, который зимой обогревался одним-единственным очагом, тепла которого не хватало на все помещение, и потому возле стен всегда было холодно. Потом улицы и подвалы, где ей приходилось прятаться. Затем она некоторое время снимала «приличный» чердак. Недолгое проживание в гостинице, когда в руки неожиданно свалилось богатство в виде ста золотых «подковок», полученных за сведения о Карадоре Шутнике, потом дорога, и вот этот дворец. Дворец, где она прожила каких-то две недели и опять должна отправляться в путь.