Серебряный Рыцарь
Шрифт:
Главной отличительной особенностью Леса был отнюдь не цвет коры, а то, что Белый Лес был живым. Созданный магией самого Покровителя, он не имел постоянного места произрастания, перемещаясь по миру в соответствии со своими нуждами. Деревья его обладали коллективным разумом, постичь который в полной мере не удалось еще никому. Но этот Лес мог не только менять свое место – сегодня растет тут, а завтра исчезает, оставив после себя равнину, – он мог каким-то образом еще и воздействовать на пространство. Никто и никогда не вступал под его своды без молчаливого согласия деревьев. Но уж если
Во-первых, идти следует только по тропинкам, не пытаясь спрямить путь, даже если видишь, как впереди тропка делает петлю. Во-вторых, нельзя охотиться на здешних обитателей, если Лес захочет накормить путника, он подбрасывает на тропу мертвое животное или птицу. Только в Белом Лесу можно спокойно есть такую падаль. Разжигать костер тоже можно там, где Лес приготовит для путника сушняк, и ни в коем случае нельзя ломать ветки, рвать траву и цветы, собирать грибы и тем более рубить деревья. Тот, кто нарушит одно из этих правил, обречен навечно остаться здесь. Лес будет его кормить и поить водой из ручья, но никогда не выпустит из чащи. Говорят, в Белом Лесу до сих пор бродит несколько скитальцев. Время для них остановилось, они не стареют и не умирают, но обречены каждый день утром просыпаться и идти вперед по одной им ведомой тропе.
Но Белый Лес добр к тем, кто соблюдает правила и чтит зеленый мир. Немало есть рассказов о том, как его стволы расступались перед беглецом и задерживали погоню, не давая врагам даже издалека увидеть того, кто взят под покровительство. Белый же Лес, если его хорошо попросить, может доставить путника в нужное место – эдакий живой Портал. Загадав желание «Хочу домой!», путник вступает под его кроны, идет по тропе и через некоторое время выходит на опушку в двух шагах от родного дома. Умея перемещаться по миру, Белый Лес «приносит» путешественника прямо к цели. Однако много в нем еще не изучено и навсегда останется тайной, ибо того, кто узнает лишнее, Белый Лес просто-напросто оставляет себе.
– И что? – выслушав, поинтересовалась Тара. – Что теперь делать? Бежать или… уже поздно?
Губы девушки задрожали. Она вдруг представила, что больше никогда не увидит Фейлинора, что ей придется навсегда остаться под этими деревьями и каждый день вставать и идти по тропе, не старея и не умирая.
– Надо вернуться назад, – медленно произнес драур.
– Что? – взвизгнула «охотница».
– Надо найти то место, где следы Льора оборвались, и еще раз как следует все изучить. Парень мог попасть в объятия Белого Леса.
– Ура! Приключения продолжаются! – заорал Карадор и со всех ног бросился обратно, так размахивая мешком с вещами, что несколько раз его заносило на поворотах. Фрозинтар еле успел его обогнать и остановить, пока неугомонный эльф не проскочил нужное место.
Таре было страшно. Обняв свой вещмешок, она с тревогой следила за ползающим по тропе драуром. Дерево с плодами лейкан покачивало ветками прямо перед ее носом, но на сей раз «охотница» смотреть на них не могла.
– А мы не могли того… заблудиться? – робко предположила она.
– Нет, – из кустов высунулась голова Фрозинтара. – Если бы нас уже окружил Белый Лес, он просто не дал
– И вы ищете следы, которые оставили в земле деревья?
– Нашел!
Фрозинтар выпрямился, оборачиваясь на голос Карадора. Тот стоял перед выстроившимися в рядок молодыми невысокими – чуть выше макушки – стройными деревцами. На вид в них не было ничего подозрительного – ну, стоят рядом десять… нет, двенадцать… нет, уже четырнадцать… Ой, мама! Так они же возникают из ничего и словно «строят» стену!
– Мы пропали? – на всякий случай уточнила девушка, пятясь. Окружающий пейзаж ей с каждой минутой нравился все меньше. Она начала бояться природы. И что в ней эльфы находят такого хорошего? Карадор вон не боится – стоит и гладит тонкие стройные стволики. А ведь она – наполовину эльф. Значит, должна наполовину любить все эти зеленые насаждения.
– Пока еще нет, – промолвил Фрозинтар, подходя к другу. Листики над головами слабо шелестели. Многие ветки переплетались друг с другом. Листва на них не шевелилась, застыв, как неживая. Колыхались и шелестели только те, что росли с краю. Особого ветра не было, но шелест не прекращался. В нем звучали какие-то голоса. Девушка вдруг поняла, что деревья что-то шепчут, но на языке, который не понимал никто из троицы путешественников.
– Белые стены, спасите, укройте нас, – медленно, неуверенно заговорил драур. Создавалось впечатление, что он либо вспоминает что-то давно и прочно забытое, либо выдумывает заклинание на ходу. – От взглядов, таящих соблазны. От слов, приносящих беду. От рук, что готовят удар. Молчанье мое – это сила моя. Тьма – мой друг. Тайна – сестра. Пока ты жив, сюда никто не войдет. Сюда никто не войдет. Сюда никто не войдет… Кажется, – он обернулся на своих спутников, – как-то так.
– Что «так»? – нервно поинтересовалась Тара.
– Кажется, так звучало то единственное заклинание, на которое отзывался Белый Лес. В Ордене Бора-Земли некоторые адепты знали так называемую «зеленую магию». Деревья – дети земли. И тот, у кого есть сила Бора, может договариваться с растениями. Правда, мне прежде не приходилось этого делать…
Бывший ученый немного лукавил – ему приходилось «работать» с Белым Лесом, и потом, уже вплотную занявшись практикой строения Порталов, он несколько раз на свой страх и риск пытался отыскать и проникнуть в Белый Лес, чтобы выведать у него кое-какие тайны. Тот выдавал свои секреты по крупицам, несколько раз «ошибаясь» и на разные вопросы давая один и тот же ответ. Если Лес его помнит, он может отказать чересчур настырному эльфу.
Не помнит! – с облегчением выдохнул он, когда мир вокруг внезапно изменился. Стало заметно, что молодые деревца отнюдь не выстроились в прямую линию – это было иллюзией, – а на самом деле это просто просека, заросшая молодняком. Наискосок ее пересекала узкая тропка, почти не видная в траве.
Вступив на нее, Фрозинтар коснулся ладонями земли.
– Один из нас мог оказаться здесь, – произнес он. – Мальчик наверняка напуган, устал… обижен. Он мог по незнанию вступить на твои тропы. Приведи нас к нему или выведи его к нам.