Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX-XX веков. Том 3. С-Я
Шрифт:
Поднялся невообразимый шум. Часть публики приняла сторону актеров, часть громко протестовала против своеволия соловцовцев. П. М. Ярцев поднялся со своего кресла, не спеша спрятал блокнот и карандаш, которым он имел обыкновение делать пометки во время спектакля при свете карманного фонарика, и вышел. Вслед за ним из солидарности ушли рецензенты всех киевских редакций. Только тогда начался спектакль.
Этот небывалый в истории театра конфликт длился несколько недель. В местных газетах не появлялось ни одного слова о театре „Соловцов“. Дело кончилось неким компромиссом: труппа театра признала свое поведение неправильным, Ярцев вернулся к своим обязанностям, но писал уже гораздо сдержаннее и умиротвореннее.
Через год или два он оставил Киев и
«Студентом познакомился я с П. М. Ярцевым – острым, парадоксальным, требовательным; он мало участвовал в московской прессе, сотрудничая преимущественно в петербургской „Речи“ и в „Киевской мысли“. Он был суховат, философичен, и я его немного побаивался. Как-то – он был человеком несправедливой судьбы, – криво усмехаясь, сказал: „Когда-нибудь вы узнаете, какая мука быть рецензентом, идти в театр, когда не хочешь, смотреть то, на что тебя не тянет, и говорить людям правду в лицо“» (П. Марков. Книга воспоминаний).
ЯСИНСКИЙ Константин Алексеевич
Художник. Однокурсник и друг К. Малевича и И. Клюна.
«В художественном училище Ф. И. Рерберга одновременно со мной и Малевичем [в 1905 году. – Сост.] учился художник Константин Ясинский (младший). Он был очень талантливый молодой человек, но страстный поклонник Оскара Уайльда, которому подражал во всем: в походке, в костюме, во всем своем быту; говорил его афоризмами, картавил так же, как О. Уайльд. Картины его также были эстетического направления: „Ночное кафе“, „Венера XX века“. Венеру он изобразил голой женщиной бальзаковского возраста (лет за 50), полной и обрюзгшей; по лицу и по всей ее фигуре видно, что она в жизни своей видала всякие виды, хорошо и бурно пожила. В живописи и рисунке он был последователем художника Обри Бердслея. Когда мы встречались с ним в кафе или в кабачке, мы всегда страстно спорили, причем мы с Малевичем пили пиво или водку, а Ясинский тянул неизменно свой грог. Однажды мы зашли к нему посмотреть его последние произведения и, конечно, заспорили об искусстве. Мы ему говорили о преимуществе кубизма, а Ясинский развивал воззрение эстетическое. В самый разгар спора вдруг Малевич вскочил и громко в упор Ясинскому сказал:
– Молчи, Ясинский, задушу! Что ты нам свой „сифилитизм“ проповедуешь?!
Одевался он в стиле гротеска.
Вскоре Ясинский сошел с ума (прогрессивный паралич) и умер в больнице» (И. Клюн. Казимир Северинович Малевич).
ЯСИНСКИЙ Иероним Иеронимович
Писатель, поэт, переводчик, журналист, коллекционер, мемуарист. Возглавлял литературно-художественное общество «Страда» (1915–1916). Редактор газеты «Биржевые ведомости» (1898–1902) и литературного приложения к ней «Новое слово» (1908–1914), журналов «Ежемесячные сочинения» (1900–1903), «Почтальон» (1903–1909), «Беседа» (1903–1907). Публикации в журналах «Новое обозрение», «Вестник Европы», «Устои», «Будильник», «Пчела» и др. Сборники рассказов «Шесть рассказов» (СПб., 1881), «Киевские рассказы» (СПб., 1885), «Люди и нелюди» (СПб., 1904) и др. Повести и романы «Искра Божия» (1882), «Бунт Ивана Ивановича» (1886), «Всходы» (1886), «Иринарх Плутархов» (1890), «Старый друг» (1891), «Великий человек» (1888), «Лицемеры» (1894), «Нечистая сила» (1896), «Убийство на постоялом дворе» (1897), «Первое марта» (1900),
«…Я с любопытством разглядывал его фигуру, в оливковой, вылинявшей разлетайке, с головой, заросшей со всех сторон волосами… Помимо огромной копны сверху у него была предлинная борода, длиннейшие брови, да еще из ушей висели изрядные космы» (И. Грабарь. Моя жизнь).
«С Ясинским я был знаком мало, но уж очень меня, да и всех остальных, поражала его громадная голова, всегда взлохмаченная. Ходил он трепаный и грязный, и я редко встречал подобный тип литератора» (И. Павлов. Моя жизнь и встречи).
Иероним Ясинский
«В среду утром ездил к Ясинскому. Страшно далеко, у Черной речки, совсем за городом.
Ясинский странный, обросший волосами и босой. Босыми ногами ходит он и по снегу из одного домика в другой. С ним некая молодая женщина. Кормил меня обедом, показывал своих Левицких, Тропининых и Боровиковских (все в plurale), уклонился платить гонорар. Он постарел и отстал от века» (В. Брюсов. Дневник. 1902).
«С Иеронимом Иеронимовичем Ясинским я был знаком много лет не только как с писателем, но и как с коллекционером редких книг, гравюр и особенно рисунков. У него было много вещей Шишкина, Федора Васильева и других. Когда он редактировал „Биржевые ведомости“, то в день получки его поджидали десятки ходячих антикваров: кто за долгом, кто с товаром. У меня в лавке он также покупал всегда много книг. После получки уплатит долг, а книг наберет на еще большую сумму.
Его домик с отдельным павильоном для гостей на Черной речке всегда был полон, там было оживленно и весело. Кроме того, и семья у Ясинского была большая.
Перед революцией я был на военной службе и долго не видел Ясинского, когда же в 1919 году мы повстречались с ним на Литейном, он жил уже без семьи в Доме Армии и Флота. Он повел меня к себе, и мы долго беседовали, вспоминая молодые годы. Комната у него была неуютная, нетопленная. Ясинский рассказал, что продал свой домик какому-то гражданину, который должен за это до самой смерти кормить его обедом раз в неделю. Я усомнился в практичности такой сделки, но Ясинский уверял, что это очень для него выгодно и удобно.
– И люди хорошие. Когда я приезжаю на неделе, так тоже кормят обедом…
…В 1905 году Ясинский очень меня уговаривал издавать газету. Я категорически отказался. Он начал меня убеждать, доказывая, что расходы на издание самые пустячные, сотрудников не нужно ни одного – он заменит всех сотрудников. Газета будет вечерняя под названием „Революция“. На первой странице будет помещаться роман – он уже написан, а на трех следующих страницах – выдержки из утренних газет, которые он же обязуется вырезать. Он ручался, что газета будет интересная и себя оправдает. Каково же будет направление газеты и какую она займет политическую линию, его нисколько не волновало.
Позднее я убедился, что Ясинский во всех своих коммерческих расчетах был наивен и всегда ошибался. Все его журнальные начинания были также непрактичны.
В начале революции мне сообщили, что по соседству с дачей Ясинского продаются рисунки и картины. Продавал совершенно не известный мне человек. По многим приметам я узнал, что это вещи из коллекции Ясинского…
Я ничего не купил, чуя недоброе. Позднее оказалось, что новому владельцу дачи Ясинского надоело кормить его по воскресеньям, он затеял с Иеронимом Иеронимовичем ссору и не только не стал кормить его обедами, но выгнал из мезонина и выбросил все его вещи.