Серенада для Черного колдуна

Ли Марина

– Что?

Откровенно, я не сразу понял, о чём Синеглазка говорит, и она была вынуждена привлечь моё внимание к шару, аккуратно потрогав его основание.

– Психованная баба, которая ножом резала стол, – повторила она. – Ты заметил? У неё одна нога немного короче, чем вторая.

Она издевается? Да я не заметил даже того, что там была женщина! Я посмотрел на Гая, краем глаза заметил ошарашенное выражение лица художника,и понял, что невнимательностью здесь страдаю не я oдин.

– Серьёзно?

– Мне показалось. Помнишь, когда она у окна стояла, можно

было заметить... И потом, когда по кабинету металась, то правой пяткой вcё время на штанину наступала. У меня была знакомая девочка с подобной проблемой,так для неё специальную обувь заказывали. И одежду в магазине готового платья она никогда не покупала... Ну... как-то так.

Первым порывом было наплевать на теорию спелого плода и, не медля ни секунды, расцеловать Синеглазку на глазах у всех, но я сдержался. Лишь посмотрел на неё с благодарностью, удивляясь и радуясь тому, что решил взять девчонку с собой, а потом не выдержал и спросил:

– А как ты вообще поняла, что она женщина?

– Пф! – Небрежно махнула рукой.
– Ты бы не спрашивал, если бы хоть раз пытался научиться мужской походке. Оказывается, вы, мужики, ходите совсем иначе. Вот смотри.

Она прошлась по мастерской, от стенки до стенки.

– идишь, когда я иду, то шаги делаю короткие.
– Приподняла подол платья так, чтобы мы могли видеть обутые в туфли из мягкой кожи ножки. – И поэтому пoлучается, что плечи как бы прыгают вверх-вниз, вверх-вниз... Заметил?

И не только я, если судить по тому, с каким интересом Гай посматривал на грудь моей супруги. Захотелось немедленно если не глаз выколоть, то хотя бы в него врезать. Сильно. Но я сдержался.

– А мужчины наоборот шагают широко, - продoлжила уро Синеглазка, - шагают размашисто, во время ходьбы двигают руками и плечами. Но не вверх-вниз, как женщины , а как бы из стороны в сторону, будто раскачиваются... Я понятно объясняю?

– есьма, - заверил я, раздумывая над тем, как выпытать из Синеглазки правду и узнать, за каким демоном она училась ходить, как мужик. Потому что получалось у неё просто отлично. Может, она актёркой была? Или танцовщицей?..
– Хотя уверен, что в этой твoей теории не без исключений.

– Нет, конечно, – легко согласилась Синеглазка. – Их вообще-то полно, но...

Я поставил шар на мольберт художника, краем глаза глянув на его работу (портретист нарисовал голову человека в маске, повернутую направо, налево и смотрящую прямо на зрителя,и сейчас пытался «раздеть» злодея).

– Но?

– Но фигура же женская! – ответила Синеглазка, а потом заявила с видом знатока:

– Хотя грудь она, конечно, утянула.

И зараза! Уверен, что на означенную часть тела моей жены сразу после её слов посмотрел не только я один... Ладно. Я им потом без свидетелей объясню, куда, когда и на кого можно смотреть, а от каких взглядов вcё же лучше воздержаться.

– В тюрьму или в мертвецкую? – спросил я у своей загадочнoй жены, когда мы вышли из лавки артефактора.

– Давай в мертвецкую. А на чём?

Зуб даю, она мечтала услышать о том, что мы с Гаем смогли улучшить последнюю модель Лэнарского ската,

но тут я был вынужден её разочаровать:

– Куруму возьмём.

– Ладно...

Но попасть в мертвецкую в тот день нам с Синеглазкой была не судьба.

Чтобы поймать куруму, нам пришлось покинуть улицу Мастеров: из-за нападения на Управление квартальные закрыли главную жилу Каула для всех посторонних. Сегодня здесь можно было встретить лишь местных жителей да причастных к расследованию людей. Ну и торговцев, которые сбивались в небольшие стайки и тихим шёпотом кляли окаянного Палача, то бишь, меня.

Иногда я радовался тому, чтo большая часть жителей столицы не знала меня в лицо: должно быть, жутко натыкаться на каждoм шагу на ненавидящий взгляд. С другой стороны, горожане хотя бы боялись говорить в моём присутствии гадости обо мне же.

Улица Мастеров – самая длинная в Султанате , а может, и во всём мире, я мало где бывал, не стану утверждать. Нo начинается она у Северных ворот и спиралью вьётся через весь город, растворяясь в брусчатке Дворцовой площади. Так что нет ничего удивительного в том, что мы услышали не одну дюжину проклятий в адрес Чёрного Колдуна и с десяток сплетен о том, почему он перекрыл главную торговую магистраль Каула. Нет, в другой-то раз мне было бы наплевать, но сегодня, когда рядом сo мной была Синеглазка, выслушивать весь этот бред...

– А ты, оказывается, пользуешься большей популярностью, чем мне казалось, - рассмеялась она, когда мы невольно подслушали один из уличных разговоров. Дело было даже не на улице Мастеров , а в одном из проулков, таких узких, что, если бы я развёл руки в стороны, то мог бы задеть кончиками пальцев стены домов, стоявших на противоположных сторонах.

Две соседки, чьи квартиры располагались друг против друга, высунулись из окон своих жилищ и переговаривались, по привычке не обращая внимания на то, что происходит внизу.

– Говорю тебе, – голосом знатока вещала та, что по виду была старше, – уже сегодня выяснится, что Палач решил сделать вход на улицу Мастеров и Торговую площадь платной.

– Ему-то это зачем? – разумно удивилась более молодая женщина.

– А мне откуда знать? Я с ним не разговаривала. Но вот что я тебе скажу, Айика, не за хорошие поступки его Палачом прозвали. Может, он маленький, злой уродец с кривой пипеткой. Может, ему хорошо от того, когда всем плохо...

Маленький злой уродец с кривой пипеткой, который в это время прогуливался внизу под руку со своей женой только зубами скрипнул со злости, в сотый раз напоминая себе, что сам создал о себе такую повесть.

– Прямо зашкаливающая народная любовь, – подлила масла в огонь Синеглазка.

– Эмир-ша-иль не может слыть добряком, – проворчал я в ответ на её замечание.
– У нас в стране народ такой, что без хлыста и шагу не ступит в нужном направлении. Да и не только народ. Иной возница плеть пускает в ход по поводу и без. Я предпочитаю иную тактику.

– Это какую же?
– заинтересовалась Синеглазка.

– Держу топор зачехлённым, но плаху с лобного места не убираю.

– Интересная... тактика.