Серенада Ностальгии

Ямагути Нобору

Не останавливая свой взгляд на Хокинсе и ромалийском после, Король Джозеф занял почетное место за столом. Все его поведение словно бы заявляло, что это - само собой разумеется.

Альбрехт III всем телом подался вперед, и на его лице отразилось, что он хочет что-то сказать, однако... Король Галлии взмахом руки сдержал его порыв. Затем Джозеф щелкнул пальцами так, словно находился в своем собственном Королевском Дворце.

И тогда слуги и официанты толпой хлынули в Белый Зал, держа в руках подносы, на которых были насыпаны горы яств.

Перед Анриеттой

и Альбрехтом III было последовательно расставлено большое количество кушаний. Присутствующие за столом ошеломленно уставились на блюда перед ними. На их приготовление без всякого сожаления были использованы расточительно роскошные ингредиенты. На деньги, заплаченные за одну тарелку этих яств простолюдин, вероятно, смог бы прожить целый год.

– Это - кушанья и вино, выписанные из Галлии! Я приношу извинения за жалкое угощение. Это не идет ни в какое сравнение с блюдами ваших стран, тем не менее, наслаждайтесь же насколько возможно!

Официант налил вино в бокал, который поднял Король Джозеф.

Перед остальными гостями тоже были поставлены бокалы, и их наполнили красным, словно кровь, вином.

– Дамы и господа, правители Халкегинии! Не начать ли нам праздничный банкет, хотя и достаточно скудный?! Война закончилась! Давайте поднимем бокалы за мир и наше здоровье!

* * *

Банкет продолжался целых три часа... и был прерван внезапным уходом Короля Джозефа. После того, как он устроил пирушку, заполненную только едой, выпивкой и болтовней, он разок зевнул, произнеся: "Спать хочется", поднялся и поспешно ушел.

Не состоялось ни единой полезной беседы. Король Галлии только предлагал сидевшим перед ним правителям различные кушанья и, что ни слово, повторял: "Поднимем бокалы!"

Все еще не понимая, что к чему, остальные гости тоже решили разойтись.

– Полагаю, он просто нас расположил к себе, а с завтрашнего дня будет главное действо?
– пробормотал Император Германии и, тряся своим животом, наполненным великолепными кушаньями, покинул Белый Зал. Анриетта лениво облокотилась на стол, однако потом поднялась.

В этот момент... генерал Хокинс, который находился напротив нее, подошел к Королеве. И низко склонил голову:

– Покорнейше позволю себе сделать доклад Вашему Величеству.

Державшийся рядом с Анриеттой Мазарини уже намеревался выбранить генерала, но девочка сдержала его.

– Прежде всего, покорнейше прошу вас удостоить альбионский народ великодушными распоряжениями. Из-за длительной войны люди обеднели. Ваше Величество, умоляю, не волшебной палочкой, а хлебом. Ваше прекрасное Величество, благодаря вашему авторитету, который повсеместно несет свет, вы, несомненно, поведете за собой народ Белой Страны. Умоляю вас, великодушные распоряжения... Если мы сможем их получить, то не будем беспокоиться, что затем станется.

– Нет причин, чтобы возлагать на народ вину за правые и неправые стороны войны. Пожалуйста, успокойтесь.

Хокинс низко склонил голову. Анриетта намеревалась обойти его сбоку, но он все еще задержал

ее.

– Что-нибудь кроме этого?

– Ваше Величество... армия Вашего Величества была спасена одним-единственным героем. Вы знаете об этом?

Анриетта помотала головой.

Честно говоря, ей не были представлены слухи о том, что Сайто остановил войска Альбиона. Высшие армейские чины Тристейна ни в коем случае не намеревались признавать, что сами были спасены одним воином. В результате до того, как это будет предоставлено Анриетте в форме рапорта, данный слух был замят.

– Мне это не известно.

– Вот как? Все-таки, именно так...? Натура генералов, сбежавших, чтобы спасти свою шкуру, неизменна, в какой стране ни взгляни.

– Как это произошло?

Хокинс рассказал Анриетте.

О том, как войска Альбиона, которые преследовали объединенную армию Тристейна и Германии, были остановлены одним воином-мечником.

О том, что таким образом альбионские силы упустили вражеское войско, намеревавшееся сбежать из Росайта...

Анриетта ощутила в душе сумбур. Сердце, которое никогда не дрожало после окончания войны, теперь начало трепетать.

– Вы сказали... воин-мечник?

– Да, мечник. Черноволосый подросток с внешностью иностранца, - произнес Хокинс, и его лицо выражало, что он не в силах совладать со своими чувствами.
– Тот храбрец бушевал в ярости и уже коснулся острием своего меча кончика моего носа, но тут упал обессиленный. Затем он начал двигаться, словно подброшенный, и исчез в лесу, однако... я полагаю, он не выжил с такими ранами. И все-таки, благодаря его усилиям армия Вашего Величества была спасена. Был совершен такой подвиг, когда один-единственный воин-мечник... был равен войску численностью в десятки тысяч. Герою должны быть возданы почести, соответствующие его деяниям.

– Я поняла. Спасибо, - дрожащим голосом поблагодарила генерала Анриетта.

Черноволосый воин-мечник с внешностью иностранца.

...Разве это был не мальчик-фамильяр Луизы, занесенный в поименный список погибших в войне?

Хирага Сайто.

Странно звучащее имя.

Подросток, который пришел из другого мира.

Фамильяр стихии Пустоты.

Легендарный Гандальв...

Анриетта вспомнила, как он однажды остановил посланное ею самой заклинание... когда у нее душа пребывала в смятении, и она направила свой волшебный жезл на Луизу и ее товарищей.

Теперь он снова остановил.

Он остановил... не один раз, но дважды.

Глядя в пространство, Хокинс произнес:

– Если бы не он... то сегодня мы бы поменялись местами. Умоляю о благословении этому храбрецу. От имени Вашего Величества даруйте ему благословение.