Серенада Ностальгии
Шрифт:
Мазарини оттолкнул от себя тело Анриетты. Она подняла на него взгляд напуганного ребенка.
– Только бог может осудить Ваше Величество. Ваше Величество также не вправе судить саму себя. Монаршая власть, предоставленная от бога во имя Основателя, именно таковой и является. Несите же ее. Хоть это бремя и тяжкое, хоть оно и горькое, вы его не отбросите в сторону. Даже если в дальнейшем, полагаю, будут продолжаться ночи, когда невозможно будет уснуть, ни в коем случае не забывайте этого. Ведь все эти люди умерли во имя Вашего Величества и своей Родины.
Сердце Анриетты, словно камень, похолодело и застыло, оно желало отвергнуть любые вмешательства.
Принцесса ошеломленно уставилась на список имен... и пробормотала:
– Монархом... я так и не стала.
– Не существует монархов, которые бы так не думали.
Мазарини низко поклонился, после чего покинул кабинет.
Оставленная в комнате Анриетта некоторое время сидела тихо. Она была неподвижна.
Когда Луны-Близнецы начали освещать кабинет, явившись с неба в царство ночной тьмы... Принцесса с большим трудом подняла лицо.
Через окно Анриетта... уставилась на лунных сестер.
Слезы высохли и оставили следы у нее на щеках.
– Именно так... совсем ничего нет. Я больше даже слезинки не пролью.
Затем Анриетта позвала пажа и поручила ему привести Суперинтенданта финансов. Прибежавшему впопыхах чиновнику Принцесса объявила:
– Этот кабинет и спальню... нет, все имущество Королевской семьи, которое имеется во Дворце - пожалуйста, распорядитесь им и обменяйте на золото.
– ...Что?
– Все. Хорошо? Оставить одежды по минимуму вполне достаточно. Мебель тоже распродать, причем всю. И кровать, и стол, и туалетный столик...
Суперинтендант финансов с лицом, на котором читалось смятение, сказал:
– И кровать? О-однако, где Ваше Величество будет спать?
– Пожалуйста, принесите хотя бы вязанку соломы. Этого будет достаточно.
Чиновник потерял дар речи. Ему еще не приходилось слышать о Королевах, спящих на полу.
– Полученное от распродажи золото, пожалуйста, направьте в качестве соболезнования семьям погибших. Дворяне ли, простолюдины ли - без разницы. Распределите, пожалуйста, всем поровну.
– О-однако...
– Кажется, казначейство находится в тяжелом финансовом положении? Я осведомлена.
Анриетта начала снимать все драгоценности, которые были на ней.
Она отдавала их одну за другой Суперинтенданту финансов, который продолжал смотреть на нее широко раскрытыми от изумления глазами. Заметив надетый на безымянный палец левой руки прощальный подарок Уэльса - Рубин Ветра - Принцесса на мгновение закрыла глаза, однако сняла его тоже и передала чиновнику.
– Продайте также и это.
– Вы уверены?
– Да. Далее, и это тоже...
Она указала на изваяние Основателя, перед которым она возносила молитвы
– Но, однако...
– Сейчас то, в чем нуждается родина - это не молитвы богам. Необходимо золото. Ошибаюсь?
Суперинтендант финансов, содрогаясь, яростно замотал головой.
Он уже намеревался покинуть кабинет, и тут Анриетта окликнула его:
– Я искренне прошу меня простить. Верните мне, пожалуйста, только это.
– Конечно, конечно! Заберите назад все, что угодно!
Принцесса протянула руку и взяла упомянутый предмет с подноса, который держал Суперинтендант финансов.
Это была корона. Оба собеседника были растеряны, поэтому не заметили подобной оплошности.
– Ведь если хотя бы этого не будет, полагаю, никто не заметит монарха в такой дуре как я.
После того, как чиновник, который демонстрировал смущение тем, что больше ничего не забрано, покинул кабинет, Анриетта начала перелистывать поименный список.
Разумеется, это был не тот объем информации, который можно запомнить.
Однако она настойчиво гравировала записи в своей душе. Она вспомнила про жизни, которые скрывались за этими именами. Она раздумывала, а не умолять ли ей о прощении, однако отказалась от этой мысли.
Когда она закончила читать поименный список, небо начало светлеть.
Анриетта взяла в руки последний лист.
Она заметила имя, написанное в конце документа, и у нее перехватило дыхание.
Там было записано имя с диковинным звучанием, которое Принцесса когда-то слышала.
Глава 2: Утро Сайто
Сработал будильник, и Сайто открыл глаза.
И резко поднялся с кровати.
Это была Земля, Япония, комната в шесть татами на втором этаже их семейного дома в Токио... его собственная комната.
В этот момент у него возникло неприятное ощущение. Чувство дискомфорта, которое, так или иначе, было трудно объяснить.
Это - моя комната, и, тем не менее, что это за неприятное чувство?
Когда все еще полусонный Сайто взял в руки часы в виде кота-робота, оказалось, что уже полдевятого утра. Ощущение дискомфорта мгновенно исчезло, мальчик воскликнул: "Проклятье!" - и выпрыгнул из кровати.
Опаздываю, ведь так?!
Прыгая через две ступеньки, Сайто по лестнице спустился на первый этаж и вылил недовольство на свою мать, которая мыла посуду на кухне:
– Мам! Почему ты не разбудила меня?
– Разве я постоянно не говорю тебе, чтобы просыпался самостоятельно?
В тот момент грудь мальчика внезапно пронзило нежное чувство.
Когда он взглянул на спину своей матери, на ее уложенные узлом волосы на затылке, то неожиданно расчувствовался. Хотя это была мамина спина, которую я, должно быть, постоянно вижу, с чего бы это у меня такие чувства?