Серенький волчок
Шрифт:
– Мне почему-то кажется, - сказала Маша, - что во всем офисе ты один так считаешь. Ну, может быть, Вадим еще или Света, которая объясняет, что не нужно напрягаться, все случится само.
– Это у Светы все случается само?
– вдруг взорвался Денис.
– Ты больше ее слушай! Она же прет, как танк. Она была без образования, без талантов, без всего, пришла операционисткой, теперь сейл. Ты знаешь, что Федор выгнал Олега Хлебникова, чтобы ее продвинуть? Придрался к какой-то неудачной сделке - и все. Она обычная провинциалка, очень энергичная, агрессивная и пробивная. Это не московский снобизм, я против приезжих ничего не имею. Да и вообще, пойми, я не возражаю: пусть получит все,
– Что значит - оставила в покое?
– спросила Маша.
– Ну, как-то расставила точки над i, что ли, - пожал плечами Денис.
– Она же с ним продолжает спать. Не часто, да, иногда, но ведь тем хуже. Сказала бы, нет, все, до свидания, забудь, ничего не было, или все было, но больше не будет, без разницы. Ты свободен, я тебя отпускаю. Так нет же. Потому что это ее природа - подбирать все, что плохо лежит, переть как танк, завоевывать признание. А тут сколько ни цитируй Лори Кебот, ничего не изменится.
Наверное, это и есть путь, который проложен для нее в сердце Великой Матери, подумала Маша, а вслух сказала:
– А разве не то же самое Сережа делал с Таней?
Денис внимательно посмотрел на нее и сказал:
– А вот о покойных мы говорить не будем. Тут - либо хорошее, либо ничего. Так что этот вопрос задай кому-нибудь другому, а я тебе лучше еще кофе принесу. Хочешь Кауайи? По ощущениям - все равно что гаванскую сигару выкурить. Но никакого никотина. Прекрасный финал для ужина, ты только попробуй.
21
Когда Елизавета Парфенова перевозила маму в недавно купленную квартиру, мама сказала:
– Все-таки, Лизонька, ты оказалась неплохой дочерью. Папа бы порадовался.
До этого Нинель Федоровна жила в двухкомнатной на Заревом проспекте и Лиза, трижды в неделю навещавшая маму, сама решила перевести ее поближе к центру, куда-нибудь на Пролетарку, а потом уже самой определиться, где купить квартиру себе, чтобы и от работы, и от мамы недалеко. Но мама неожиданно сказала, что привыкла жить рядом с рекой и у нее слишком много вещей, это ведь не просто мебель, это память об отце, ты сама должна понимать, так что в однокомнатную я не поеду, и не надейся. Не особо рассчитывая на успех, Лиза обзвонила риэлтеров, попросив подыскать недорогую двушку рядом с рекой и поближе к центру - но через неделю мама позвонила сама, счастливая и гордая. Она нашла то, что надо, ты не поверишь, Лизонька, я там была, это просто песня. Все влезает, и прекрасный вид из окна, правда, надо доплатить немного, но ты же говорила, что откладывала деньги, ведь так? Ты же не все просадила на тряпки, я знаю, у тебя вполне приличная зарплата, нормальные люди столько не получают.
Когда Лиза поняла, что мама присмотрела квартиру в сталинском доме на Фрунзенской набережной, она впервые за много лет попыталась взбунтоваться. Девочкой она не перечила родителям, когда они не захотели отдать ее в музыкальную школу ("надо будет купить пианино, а папе удалось достать две путевки в Болгарию, нельзя упускать такой шанс"), школьницей не спорила, когда ей объяснили, что Николай из дома напротив ей не пара, потому что его мать - продавщица, а значит - воровка, ты же не хочешь, чтобы твои дети были внуками воров, подростком не возражала, когда не спросясь ее определили в Институт связи, где у отца старые знакомые, которые присмотрят за тобой, если надо. Но сейчас она сказала:
– Мама, Фрунзенская набережная - это запредельно дорого. Это район не моего уровня, не нашего уровня. Я даже себе не смогла бы там купить квартиру.
– Мне особенно неприятно слышать это "даже себе", - сказала
– Как хочешь, конечно.
И повесила трубку.
Мамин звонок застал Елизавету в офисе. Ну и пусть бросает трубку, подумала она со злостью, ну и пусть. До конца рабочего дня еще надо было провести одно совещание и отчитаться по новой схеме перестрахования. Квартира на Фрунзенской! Это какая же должна быть доплата, а? С ума сойти можно, пусть остается в Медведково, просто не буду к ней ездить, вот и все. Посмотрим, как она тогда запоет.
В восемь Лиза уже была у мамы. Я уверена, убеждала она себя, мне удастся объяснить, что Фрунзенская - это не вариант. Мама же всегда была разумной женщиной, логические доводы производили на нее впечатление - по крайней мере, когда их приводил отец. Выяснилось, однако, что у Нинель Федоровны были свои логические доводы: квартира стоит удивительно дешево, она уже узнала цены на рынке и вообще, если мы ее не купим, то потеряем аванс, который я внесла днем.
– Какой аванс, мама?
– спросила Лиза, холодея.
– Три тысячи, - гордо ответила Нинель Федоровна.
– Ты мне давала деньги, а я их не тратила, я откладывала!
Выходило, что мама сказала Лизе "как хочешь, конечно", бросила трубку, а потом пошла и заплатила аванс, отрезав все пути к отступлению. Ты понимаешь, Лизонька, позвонил риэлтер, с которым я говорила, это такой выгодный случай, никак нельзя его упустить, не могу же я ждать, пока ты образумишься. В конце концов, это же была не моя идея, ты сама хотела, чтобы я жила поближе к тебе.
Своя квартира появилась у Лизы только через два года, скромная однокомнатная в районе "Пролетарской", как раз такая, как она собиралась купить маме. Жаль, что теперь пришлось заплатить больше, чем Лиза предполагала когда-то - цены росли как на дрожжах, и оставалось утешаться тем, что и квартира на Фрунзенской с тех пор подорожала. В любом случае, годам экономии пришел конец: теперь Лиза смогла, наконец, свободно тратить деньги - и уже не могла остановиться. С облегчением она пересела из видавшей виды "девятки" в подержанную "ауди", купила в "Руслан Мёбель" лучшей мебели, а в "Leo" - дорогущего постельного белья, с каждой зарплаты отправлялась в бутики "Петровского пассажа", а особо удачные сделки отмечала ужином в "Ностальжи" с бутылкой сотерна "Шато д"Экем". Она откладывала так долго, что теперь тратила все заработанные деньги до последнего цента. Несколько раз Лиза сама ужаснулась, подсчитав, что ее костюм, туфли, белье и сумочка стоят дороже ее собственной машины. В такие дни ее охватывала паника - и Лиза решала, что будет экономить. Нельзя носить костюм за две тысячи, если твоя зарплата всего три, говорила она себе.
Возможно, поэтому Лиза предпочла встретиться с Машей в "Траме", ресторане достаточно дешевом по ее меркам, зато с артистическим шиком: недаром все блюда в меню назывались в честь известных актеров.
– Простите, Маша, что не смогла на неделе, - сказала Лиза.
– Сами понимаете, что у нас сейчас происходит.
– Честно говоря, не очень, - сказала Маша.
– Вокруг говорят, это просто паника, а на самом деле скоро все будет как раньше.
– Удивительные люди, - сказала Лиза, - куда они смотрят? Все в самом деле будет как раньше, только это будет совсем другое "раньше". Семь лет мы проедали западные кредиты и разворовывали то, что осталось от Советского Союза. А теперь кредитов больше не будет, разворовывать нечего, давайте вспоминать, что там было "раньше". Например, запретят хождение наличной валюты, под предлогом борьбы с вывозом капитала введут выездные визы, и будет все как десять лет назад.