Серьезные игры
Шрифт:
– Значит, надо было его защищать и вытаскивать! – вскричала Лена.
– Ну, Лена, поймите, во-первых, была бы абсолютно сорвана операция. Во-вторых, противнику туда в три раза ближе, чем нам. Было бы, – приврал Зубов для убедительности, – масштабное боестолкновение, и жертвы исчислялись бы не одним человеком, а, возможно, десятками!
На самом деле маленький воздушный флот колонии был все-таки заметно сильнее, чем у «повстанцев» Казина, так что эвакуация раненого, скорее всего, прошла бы без проблем. Отказал в ней
– Мне все понятно, – вдруг успокоившись, сказала Лена. – Вас интересует только операция. А человеческая жизнь не значит ни-че-го!
И вышла, хлопнув дверью.
Рассосется, подумал Зубов. Подумает, придет в себя – глядишь, и прекратит закатывать истерики. Не прерывать же операцию – совсем было бы глупо. Пусть хоть Нестеренко этот плазмометатель рванет – легче будет разговаривать.
Однако не рассосалось. Вернувшись и встретившись с Леной, губернатор вызвал к себе Зубова.
– Ну что, – сказал Михаил Иванович, – похоже, эта придурочная Лена настроена загнать нас в глубокую жопу. Давай думать, что делать.
– А чего она хочет? – спросил Зубов.
– Она хочет, – с меланхолической задумчивостью ответил Михаил Иванович, – рассказать всему человечеству обо мне, бессовестном политикане, допустившем, что его подчиненные ни в грош не ставят человеческие жизни. А некоторые даже расстреливают несчастных раненых солдатиков. Видеоматерьяльчик у нее для публики впечатляющий.
Зубов напрягся.
– Не ссы, Зубов, – усмехнулся губернатор. – Тебя я не сдам. Хотя бы потому, что ты наверняка предусмотрел такой вариант, и от твоего компромата, будь ты живой или мертвый, я не отобьюсь.
– Ну что вы, Михаил Иванович… – вежливо сказал Зубов и потупился.
Губернатор вздохнул:
– Да и по сути ты в пределах своей компетенции все делал, как договаривались. Ты ж не политик, чтоб принимать политические решения, политик у нас как бы я… Так что давай конструктивно – что мы можем сделать? Я уже пообещал Лене отдать гнусного убийцу Нестеренко под суд. Но суд – это для нас с тобой как бы тоже пиздец. Поскольку Нестеренко вряд ли промолчит, что, наверное, просил эвакуации и ты ему отказал. Так?
– Так.
– А даже если мы убедим его промолчать – суд по такой скользкой теме для нас, как серпом по яйцам. Понаедут журналюги похлеще Лены, какие-нибудь комиссии, ревизоры и вообще хуй знает кто. Все, конечно, берут – но мы на этом разоримся. Что из этого следует?
– Что надо убирать Нестеренко, – вздохнув, сказал Зубов. – Как говорится, нет человека – нет проблемы. Жалко. Мужик крепкий, толковый. Хотя наемники его всерьез искали, группу он от них увел, плазмометатель таки взорвал. Всех своих, кроме этого первого раненого, привел живыми. А может, Лене дать денег, чтоб заткнулась?
– Первая
Через пару дней в главной столичной газете планеты Русские Просторы в разделе криминальной хроники появилась заметка:
«Вчера усвоего дома был застрелен начальник отдела специальных операций Планетарнойслужбы безопасности П. Нестеренко. По мнению наших источников в администрациигубернатора, это дерзкое преступление осуществлено повстанцами и, по-видимому, связано с недавним успехом отдела П. Нестеренко – уничтожением неоднократно обстреливавшего столицу плазмометателя повстанцев…»
Доказательство
Этим жарким и душным летним вечером у Тропова были весьма конкретные планы: пара бутылочек холодного пива – и в койку.
Но человек предполагает… Как только Тропов открыл дверь, зазвонил телефон.
– Здравствуйте, – голос был мужской, человека лет пятидесяти, низкий, с неистребимым украинским акцентом. – Андрей Сергеич? Моя фамилия Петренко. Не могли бы мы встретиться буквально на полчасика? Очень важное и срочное дело! Нахожусь сейчас у вашего дома.
Тропов не на шутку раздражился.
– Вы, может, не обратили внимания – уже девятый час. Что горит и у кого?
– Извините, не телефонный разговор.
– Блин, слушайте, какие дела в такое время? Давайте спокойно договоримся на завтра.
– Андрей Сергеич, – Петренко то ли запнулся, то ли решил для убедительности выдержать паузу, – дело такое, что не мне, а нам с вами надо бы встретиться побыстрее.
Что бы сие значило, подумал Тропов, намеки какие-то, выражаясь на современном новоязе, гниловатые. Ладно, не так уж и поздно.
– Ну, окей. Домой, извините, не приглашаю…
– Да что вы, Андрей Сергеевич, – в голосе Петренко явственно прозвучало облегчение, – зачем домой. Жду у подъезда.
На скамейке у подъезда сидел плотный, лысоватый человек – как и показалось Тропову по голосу, чуть за пятьдесят. Увидев Тропова, он встал, протянул руку:
– Андрей Сергеич?
– Он самый. Чем обязан?
– Очень приятно. Я Петренко Владимир Федорович. Давайте присядем.
Петренко был мрачноват и сосредоточен. И чем-то, как показалось сугубо штатскому Тропову, похож на отставного военного. Сев на скамейку, он полез в боковой карман.
– Посмотрите прежде всего мои бумаги.