Сёрфер. Вкус холода
Шрифт:
– Давно.
– Ты с ним спала? – в мягком голосе звучит интерес, но напряжения и агрессии нет.
Отвечаю не сразу, чувствуя, как внутри разрастается тревога.
– Это было до тебя.
– Ты из-за него плакала тогда, в машине? – продолжает допытываться муж.
Опускаю взгляд, хмурюсь и молчу, не зная, что на это ответить. Тревога растёт. Я тщетно пытаюсь её подавить.
– И что теперь? – наконец, в голосе мелькают напряжённые нотки.
С вызовом поднимаю на него глаза.
– Теперь? Теперь я твоя жена!
Вадим продолжает вести щёткой по моим волосам,
Руки скользят к моей груди, недвусмысленно поглаживают через тонкую ткань бюстгальтера. Правая рука движется ниже, гладит живот, пробирается под трусики. Левая стягивает одну чашку бюстгальтера вниз, обнажая грудь. Меня охватывает тревожное возбуждение.
– Тебе нравится, когда я трогаю тебя так? … А так?
Я со вздохом откидываю голову ему на плечо, томно подаюсь бёдрами назад, чувствую его эрекцию.
– Тебе нравится? Ответь мне! – хрипло шепчет мне на ухо он, продолжая стимулировать правой рукой мой клитор, а левой сосок на моей груди.
Открываю глаза и встречаю в зеркале его настороженный взгляд.
– У тебя появились сомнения?
– А у тебя?
Я резко разворачиваюсь к нему лицом, хмуро смотрю на него снизу вверх.
– Перестань! Я ведь сказала – я твоя жена!
Вадим поднимает руку, проводит кончиком указательного пальца по моим губам.
– Дело не в том, что ты моя жена, Оленька. Дело в том, чего ты хочешь для себя в будущем, не наступая на одни и те же грабли и не руша свою жизнь. Пожалуйста, помни об этом!
От этих слов я чувствую себя котёнком, который чуть не нагадил в углу, но был вовремя пойман за этим делом хозяином, и теперь он мягко, но настойчиво поучает этого котёнка, что так делать нельзя. И ведь он прав, тысячу раз прав, но внутри меня почему-то поднимается негодование.
– Прямо сейчас я хочу принять душ и в ближайшем будущем лечь спать. Я устала. Пожалуйста, выйди из ванной!
Вадим смотрит на меня так, словно своей резкой реакцией я подтвердила какие-то его предположения, а я просто злюсь, утыкаясь взглядом в плитку на стене за его плечом. Злюсь на себя, на него и на причину этого разговора, которая сейчас наедине с моей подругой за стеной в соседнем номере. Но больше, конечно, на себя – за то, что мне всё же нестерпимо хочется снова наступить на эти «грабли». Несмотря ни на что. И ревность ещё больше подстёгивает сделать это.
Он резко и протяжно выдыхает, костяшками согнутых пальцев ведёт по моему предплечью сверху вниз, подтягивает чашку моего лифчика обратно, шагает к двери. В дверном проёме оборачивается и, прежде чем выйти повторяет ещё раз.
– Просто помни об этом!
После меня в душ идет он, а я тем временем надеваю спортивный костюм, накидываю куртку и выхожу на балкон. На улице чуть выше ноля, дует холодный ветер. В соседнем номере горит свет. Через матовое стекло полупрозрачной перегородки между балконами наших номеров видно приоткрытую дверь. Ловлю себя на том, что напряжённо прислушиваюсь
– Ты хочешь меня заморозить, холодное сердце? Немедленно закрой балкон и иди сюда!
Дверь закрывается. Следом выключается свет. Я с силой, до боли в пальцах сжимаю ворот куртки, глубоко вдыхаю холодный воздух, закрываю глаза и некоторое время стою не двигаясь.
Мне всегда казались пошлыми все эти истории про любовные треугольники и измены. Либо ты любишь человека, с которым живёшь, либо нет. Либо хочешь продолжать быть с ним рядом, либо нет. Конечно, все люди разные и кого-то просто заводят интрижки на стороне, позволяют чувствовать себя в тонусе. Кого-то сбивает с толку сильная страсть. Как меня. Только я никогда не хотела стать частью любовного треугольника. И вот – я часть даже не треугольника, а четырёхугольника, в котором чем дальше, тем всё более странно и пошло развивается. Но я так не могу! Я не хочу так!
Из ванной возвращается Вадим. Я слышу шаги, звук пружинящего матраса и его голос.
– Тебе там не холодно?
Возвращаюсь в комнату, останавливаюсь у кровати, снимаю с себя одежду. Всю. Он молча наблюдает. Я забираюсь под одеяло, протягиваю руку к выключателю ночника. Комната погружается в темноту. Прижимаюсь к мужу всем телом, щекочу ногтями пальцев его живот, целую плечо, шею, тянусь к губам.
– Холодно! Согрей меня!
– Ты ведь сказала, что устала и хочешь спать?
– Мало ли что я сказала!
Девять
Так жаль! Но было мало.
Я чувствовал тёплые губы твои.
Солнце уже вставало
И прогоняло мой сон.
Мой сон был – Ты.
(Nova «Так жаль»)
***
Меня будит мелодия звонка на мобильном телефоне. Приоткрываю один глаз. Шторы плотно закрыты, комната погружена в полумрак. Не поднимая головы от подушки, нащупываю на тумбочке источник ворвавшегося в мой сон звука, принимаю входящий вызов.
– Милая, как ты?
– Ммм, – мычу в ответ, садясь на кровати.
– Я тебя разбудил? Прости. Как твоя голова? Прошла?
Ощупываю ещё несколько часов назад пульсирующий от боли левый висок, поворачиваю в разные стороны шею. За исключением слабости ничего не выдает так некстати разыгравшуюся сегодня ранним утром мигрень, которая сразу после завтрака, за которым я почти ничего не съела, свела меня обратно в постель.
– Кажется да. А который сейчас час?
– Начало третьего.