SergeiMinaev-MoscowLoveNot
Шрифт:
тался расплатиться ими на базаре. Его поймали и
приговорили к смерти. И когда его вели на казнь, он
увидел фальшивомонетчика и стал показывать на не
го судьям, пытаясь оправдаться тем, что сам не де
лал фальшивые деньги, а лишь украл их. Это из «Ска
зок дервишей». Идриса Шаха, кажется. Вот так и со
мной. Я только не помню, что сказал судья... Их дво
их тогда осудили или...
Лицо сидящего с пистолетом чеченца исказила
ярость,
пок открытой ладонью по лбу, разразился длинной
252
Сергей Минаев
тирадой на своем гортанном языке и застыл, снова
подняв палец к потолку.
— Какой Идрис Шах? Как можешь ты, лживый
пес, — старший презрительно скривил губы и под
нял вверх четки, — судить о делах и сказаниях дер
вишей? Кто позволил твоему поганому рту вообще
приплетать сюда дервишей? Иншалла!
— Я историю хотел рассказать, — закрылся я, ожидая очередного удара. — Я читал когда то...
— Эту историю ты не читал! Ее кто то рассказал
тебе, а твой лживый и гнилой башка все наврал на
свой лад, как и историю про сабака! — Чеченец
гневно потрясал четками. — Я тебя убью два раза, понял, да?! За воровство и за поминание дервишей!
Он вцепился в спинку стула так, что костяшки ку
лаков побелели, наклонился ко мне и свистящим ше
потом начал говорить:
— Это было в начале девяностых, когда ваши кя
фиры в Москве придумали операции с авизо. И уз
нав это, наши люди стали делать фальшивые авизо.
Но не для наживы, а чтобы вырученные деньги от
правлять своим братьям моджахедам, которые воева
ли в горах с кяфирами, понял, да? — Чеченец начал
раскачиваться в такт своей речи. — И случилось од
нажды, что эти праведные нохчи обменяли фальши
вый авизо одному псу и кяфирскому шакалу на пять
фур водки и сигарет.
Он замолчал и прикрыл рукой глаза. Второй чече
нец отложил пистолет, сложил ноги по турецки, до
стал четки и так же начал раскачиваться, шевеля гу
бами, как это делают, когда читают молитву.
Москва, я не люблю тебя
253
— А тот шакал, червяк, будь проклято его имя и
будь прокляты все, кто родил этого пса, под это ави
зо взял много хорошего товара у других праведных
нохчи, — продолжил старший, — часть товара от
дал первым хорошим людям, а часть продал с вы
годой для себя. И когда другие праведные нохчи за
хотели получить по авизо деньги, то узнали, что
авизо фальшивое, а банк, который выпустил его, принадлежит другим нохчи.
Чеченец
страшно было жертвам ритуальных убийств, кото
рых распинали на своих сатанинских алтарях сек
танты. Он говорил так, будто читал вслух сказки
«Тысячи и одной ночи». Размеренно и театрально.
Но будучи современником лихих девяностых, и по
мня, с какой скоростью люди проваливаются в про
пасть, ступив по незнанию на тонкий лед ислама, я
понимал, что рассказ чеченца не является философ
ской отповедью в духе Гаруна аль Рашида. Скорее, это ритуальная речь, какую асассины «Старца Горы»
читали жертве перед тем, как перерезать ей глотку.
В общем, опуская мою всегдашнюю тягу к дешевым
интеллигентским поискам исторических паралле
лей, все можно было уложить в одну фразу, кото
рую сказал мне на прощанье этот Вова: «Все равно
тебя чехи ебнут»...
— И был большой сход, и одни братья стали об
винять других братьев в том, что они подло, зна
ешь, — он сжал левую руку в кулак, дважды бахнул
им по спинке стула и добавил в голос горечи, — зна
254
Сергей Минаев
ешь, подло так, как змеи кусают со спины, кидают
своих земляков. И почти началась война между тей
пами, и брат убил брата, но тогда один мудрый ска
зал: давайте найдем того русского кяфира и спросим
за все. А потом сядем и обсудим вот это все и вот
это все.
Второй чеченец перестал раскачиваться, опустил
голову и прикрыл ладонью глаза.
— И когда нашли кяфира, — старший повысил го
лос и стал рубить воздух ребром ладони, — он то
же, как и ты, пес, и как пес, про которого ты сказал, что он из сказок дервишей, стал, сука, оправдывать
ся, что он не вор и не преступник. Называя ворами
тех, кто сделал авизо.
Чеченец встал, подошел к раковине, достал отту
да чашку, дважды ополоснул ее, наполнил и выпил
в три четыре глотка. Второй чеченец вопроситель
но посмотрел на него и, получив одобрительный ки
вок, достал сигарету. Я вспомнил, что приговорен
ные к смертной казни имеют право на последнюю
затяжку, и тоже закурил. Хорошо бы жена задержа
лась у родителей до ночи. А еще лучше — до утра.
Вова хоть и психопат, но не убил ни меня, ни ее.
Эти убьют несомненно. Почему то захотелось ква
са. А еще в туалет. Перед глазами встала квасная
бочка, из тех, что были в нашем детстве, школьный