Серия "Афган. Чечня. Локальные войны". Компиляция. Книги 1-34
Шрифт:
Тем временем мы продолжали осматривать дом. Посреди комнаты что-то подозрительно выпирало из-под ковра. Стащили ковёр и обнаружили большой прямоугольный люк, с массивной откидной ручкой. Открыли люк и увидели бегущую внизу речку, протекающую под комнатой, и в специальный проём уходящую в следующую часть дома.
Пустынность места, необычайность строения и убранства, наличие реки под домом — навивало мистические рассуждения о присутствии незримых духов, населяющих это необычное жилище и наблюдающих за нашими действиями. Всё вокруг было необыкновенно интересным, и вызывало восторг и удивление. Таких храмов, ни
Особенно это необычно, потому что в ту пору я был атеистом-материалистом, которому совершено не интересно «почём опиум для народа». Любое проявление духовности было мне не понятно, и я объяснял это не иначе как проявлением древних инстинктов у неучёных людей.
В следующей «коробке» внизу, река разделялась из одной точки на три ручья, которые текли в специальные проёмы в передней стене. Пола не было, и мы ходили по камням, под высокой крышей, защищённые стенами, удивляясь необычности этого храма.
Место мне очень нравилось, несмотря на суровость пейзажей высокогорья, и грубоватость строения. Хотелось задержаться подольше, но, к сожалению, осмотр быстро окончился, и мы пошли дальше, вниз по ущелью. Несколько раз оглядывался, стараясь получше запомнить это чудесное место, пока оно не скрылось из виду.
Сейчас вспоминая это чудесное ущелье, думаю, что несомненно, существуют места, где присутствие Божие наиболее ощутимо, и это заставляет людей с чуткой к духовному душой искать эту «жемчужину». Обретая её, оставлять суетный мир и ценой колоссальных трудов обживать «пропасть земную», чтобы жить здесь в любви Божьей и никакие веяния «лежащего во зле» мира не замутили чистоты этого источника, посреди войны и неисчислимых бед и страданий.
Хост. Встреча с Богом
Афганистан. Газни.
Суровая зима 1984 года. В начале зимы, в декабре, стали готовиться к боевой операции в приграничном районе Хост, который располагается почти напротив пакистанского Пешавара. Задача на первый взгляд казалась не такой сложной — отбить «духов» от дороги и по образовавшемуся коридору завести продовольствие и боеприпасы в Хост. Отойти и оставить зимовать афганский гарнизон в полном окружении. Операция была армейской. Кроме нас был полк самоходной артиллерии из Кабула, батальон гордезских десантников и батальон 14 пехотной дивизии афганской армии. Может быть, кто-нибудь и ещё, но уже не вспомнить. Духи не ожидали нашего наступления и стремительно, почти без сопротивления, отступили к горам. Осторожно, разведывая дорогу, мы вошли в зону действия какого-то авторитетного полевого командира.
Почти без потерь, не считая нескольких обстрелов, мы подошли к Гордезу.
Небольшой восточный город лежал в круглой долине диаметром 6–8 км, на берегу извилистой горной реки. Места жуткие, духи частенько из безоткатных орудий расстреливали расположение полка, который был у них, как на ладони. Однажды душманы обстреляли палатки десантников фосфорными снарядами (что-то похожее на напалм) — тогда погибло около 20 человек. По примеру гордезского полка, и нас хотели заставить копать «щели» рядом с палатками, но, слава Богу, передумали.
Мы остановились на широкой излучине запорошенной снегом реки, чтобы дождаться кабульских и всей силой навалиться на оборзевших духов. У нас в разведроте была небольшая палатка, в которую мы забивались всей толпой, насчитывающей около 30-ти человек. Расчищали снег, стелили на мёрзлую землю брезент, и каждый подстилал свой бронежилет. Не снимая одежды, забирался в трофейный
Помню, у многих были китайские поролоновые спальные мешки, а наиболее продвинутые деды и офицеры имели пуховые японские спальники, но они были очень короткими, и рослым разведчикам были по плечи. Вот, таким образом, спали вповалку вокруг печки, которая стояла обычно в центре нашего военного «дома». Холоднее всего было спать с краю, поэтому, когда кто-то из центра уходил на дежурство, можно было занять его место.
На усиление группировки нам выделили роту сапёров из Черикара, и было решено разделить их по ударным группам. Нам тоже выделили двух сапёров.
На следующие утро мы двинулись в сторону Хоста. В одном кишлаке, в пригородах Гордеза, когда мчались на БМПэшках, мы повстречали какого — то «моджахеда», ехавшего на велосипеде с карабином на спине. Увидев нас, он резко повернул в другую сторону. Мы стали кричать, палить, спрыгнули с брони. Афганец, испугавшись, упал и запутался в велосипеде. Наши ребята подскочили, дали по морде, сняли часы и повели разбираться к командиру. Афганец требовал вернуть велосипед и карабин. Тут же между делом обшманали один дувал (глиняный трёхметровый забор, который охватывает такие же глиняные одно и двухэтажные постройки). «Зацепили» швейную машинку, отгоняя хозяев автоматами. Скоро дембель и пора ушивать парадку.
Техника шмона проста, но требует внимательности и осторожности. Врываемся в дувал: двое у дверей, двое внутри двора, остальные по два три человека осматривают помещения, Быстро и энергично, переворачиваем всё на своём пути, берём, что надо, и быстро уходим. А если находим оружие или спрятавшихся духов, то тогда особый разговор….
Как только выскочили из кишлака, — колонна остановилась. К нам подошёл начальник разведки и сказал, что приказали отпустить пленного, который оказался из местного ополчения. Его товарищи каким-то образом вышли на командующего группировкой и пригрозили минировать дороги. Пленному перевели, и он с радостью спрыгнул с брони, потащил за собой велосипед и карабин. Мы возмутились, но начальник разведки приказал отдать, а также вернуть деньги и часы. Так получилось, что часы и деньги уже «зажали»: «никто не видел» кто их взял. Пленному врезали бодрого пинка, и мы поехали дальше.
Ехали долго, петляя между усыпанными глубоким пушистым снегом горами, украшенными зелёными зонтиковыми кедрами. Уже в полной темноте развернулись невдалеке от Хоста. На склонах росли невысокие и редко растущие кедры, а в ущелье они устремлялись ввысь на 10 метров. Не все кедры были зонтиковыми (с плоскими кронами на разных уровнях, как рисуют их на японских гравюрах). Были и лохматые с длинными пушистыми иголками, с кривыми стволами, внутри которых самым причудливым образом переплелись прочные волокна, которые очень тяжело пилить.
Афганцы люди восточные, очень эмоциональные, от невозможности расколоть такое свилеватое полено выходили из себя. Однажды видел, как один афганский солдат бросил в сердцах топор и ходил, размахивая руками, успокаивая нервы отборными ругательствами, и пинал ногой непокорное полено. Как я его понимаю — сколько матов было сложено за этим непростым занятием.
На следующий день осмотрели место — это была долина, обрамлённая заснеженными горами. Причём, одна из них самая высокая — Алихейль, что в переводе значит «маленький Али». Находилась гора на пакистанской территории и была украшена чёрными штрихами кедров, как королевская горностаевая мантия.