Серия "Афган. Чечня. Локальные войны-3". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Офигевший дежурный по отделу, как говорится в простонародье «фары не врубил», и тоже очень осторожно отмазался: дескать, я тока-тока заступил, щас будет шеф — поинтересуйся у него.
Капитан-начопер на другом конце ЗАСовского аппарата здраво рассудил, что дальше ниточка тянется ещё выше, и решил, что необходимо доложить своему прямому начальнику, а если быть точнее — начальнику штаба. НШ прокачивал «трехглавую» в качалке. Закончив серию, он выслушал начопера и чертыхаясь поплёлся прозванивать начальнику спецназовского отдела. Главный спец как раз сидел в кабинете и принимал доклады от
— Знаешь-ка что, дружок, пусть комбат лучше перезвонит по этому вопросу самому начальнику разведки, я так понимаю, водка ведь дело личное. Если лишняя есть, то дайте, но немного, я ведь вам приказать не могу.
Лётчик-разведчик, стоявший на КПП отряда, плюнул на всё и ушёл к себе пить разбавленный спирт. Спецназовский комбат, узнав о том, что ему надо позвонить по поводу охамевших лётчиков НРу, незамедлительно схватил трубу, дозвонился до Главного и, негодуя, в цветах и красках расписал, как толпы обезумевших лётчиков осаждают КПП спецназовского отряда требуя, умоляя и упрашивая дать им водки. При этом прикрываясь именем начальника разведки.
Начальник разведки обезумел и рыкнул в трубку:
— Водки, лётчикам НЕ ДАВАТЬ!
После этого дозвонился до командира авиабазы и высказал всё, что думает о лётчиках и их нравах.
Вечером на авиабазе всем, кто попался пьяным на глаза командиру, влепили строгача. В том числе и лётчику-разведчику, опившемуся разбавленного спирта. А строгий командир сказал ему:
— Ты бы, подполковник, вместо того, чтобы ханку жрать, взял бы у спецназа разведсводку.
С утра полутрезвый подполковник в восемь часов стоял на КПП отряда.
Давешний солдатик-якут, еще не сменившийся, увидев лётчика покрутил ручку телефона:
— Товарищ лейтенант, опять лётчики за водкой пришли.
СТРОЕВЫЕ СМОТРЫ
Если вы не бегаете и не суетитесь вместе со всеми — значит вы ни хера не поняли.
Завтра строевой смотр, так как номинально войска перешли на зимнюю форму одежды. Всем сказали прийти на смотр в шапках. Мы и пришли в шапках, и нас поимели за то, что мы без кепок. А я пришел и с шапкой и с кепкой, поэтому меня не поимели, зато я был в перчатках и всех «полюбили» за то, что они без перчаток.
Нашего помощника НОКиСа (начальник отдела кадров и строевого) на смотре похвалили за то, что в РД носил станок для бритья ног, и запасной комплект белья виде чудесных белых кружевных трусов.
— Чувство прекрасного должно быть во всем! — сказал проверяющий, некий полковник с округа.
А наш Вовочка стоял и думал, что бабы-прапорщицы в кабинете вломят ему по первое, чтобы чужие рюкзаки с будуна не хватал.
На
Некий интеллектуальный проверяющий со штаба округа, глядя на спешащую на построение роту, которая бешенным галопом под мелким противным дождиком поспешала «неспеша», очень глубоко задумался, а потом произнес для всех, кто стоял на плацу:
— Согласно трэбований командушшего, в дожь солдаты шагают с левой ногы на правую, а никак не наоборот!
После сказанного вся бригада, стоящая на плацу, глубоко задумалась и выпала в осадок.
Всех должностных лиц заставили тащить с собой на строевой смотр справочные материалы. Переводчики передрались из-за китайских словарей. А бригадный мобист притащил с собой своего худосочного допущенного к секретам Родины писарюгу.
Солдат за справочник не прокатил, и мобисту объявили выговор.
Как-то будучи в роли проверяющего, я обнаружил в строю трех солдат-самовольщиков, которые числились в самовольных отлучках с прошлого года. Их, оказывается, перевели в другое подразделение. Строевая что-то там недооформила, писарь той роты, куда перевели солдат, затупил и в штатные книги записал фамилии с чудовищными ошибками. Первый ротный этих солдат скакал по Ичкерии, гоняясь за Басаевыми, Бугаевыми и прочими Магомаевыми. А другой ротный был от природы болен и на службе появлялся только в день зарплаты, а всяческим И.О. ВриД и т. д. Было до п…
Служил как-то солдатик с фамилией Зас, да еще в батальоне связи. И всякий раз на смотрах проверяющие, увидев бирку на РД, пытались объявить комбату связи выговор, за нарушение режима секретности.
Стоит бригада на смотре, мороз-з-з, бля, зима, минус тридцать пять. А смотр не начинается — комбрига нет. Вот так вот и час и два. Наконец подъезжает командир, вываливается с УАЗика, нетвердой походкой держит курс к штабу и скрывается в нем. Начальник штаба говорит:
— Бля, ну что за херня, — и плюнув на заледенелый плац, торопится доложить, что мы готовы осмотреться на предмет наличия знания, а так же жалоб и предложений.
Заходит НШ четким строевым шагом к комбригу, а он, бедолага, ручки сложил и спит себе на диванчике — видно умаялся вчера.
— Что, это за блядство!? — рыкнул комбриг, глядя на свежеиспеченных лейтенантов, стоящих в строю.
— Новая форма, товарищ полковник, — ответили лейтенанты.