Серия "Афган. Чечня. Локальные войны-3". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Таким образом, я завербовал одного агента и пристроил свою машину, только Вовочка зря радовался — бак в моей «тойоте» был уже почти сухой и ему придется раскошелиться на заправку.
Вовин телефон в кармане у меня завибрировал и выдал голосом Масяни: «Начальник? Да пошёл ты в жопу, начальник!»
Я передал Черепанову трубу, тот послушал, покивал головой и вернул мне телефон, потыкав кнопки.
— Я тут переадресацию поставил, замкомбриг звонил, сейчас подъедет.
Прибыл «Урал» с разведчиками спортивной группы и УАЗики комбрига и зама.
Ну вот они, наши конкуренты, все разведчики или срочники или контрактники. Они не ходят в наряды, не участвуют
Дежурный связист подал гарнитуру «вертолетной» станции руководителю прыжков, заму комбрига по воздушно-десантной подготовке. В воздухе где-то неподалеку явственно послышался рокот вертолетных лопастей. Через пару минут МИ-8 приземлился, спугнув воздушным потоком лейтенанта в кустах.
Шоу началось. Бойцы сняли кормовые створки с вертолета, летчики готовы были подняться на «пристрелочную» выброску. ВДСники засуетились, Леня Ромашкин хищно улыбнулся, теперь честь первого прыжка принадлежала не ему, а прапорщику — начальнику склада парашютно-десантного имущества.
Прапора скинули удачно, и он, приземлившись возле «колдуна» (указатель силы и направления ветра), открыл прыжковый день. Спортгруппа быстренько построилась, проверилась и вальяжно зашагала к борту. Сзади степенной походкой шествовал командир бригады. Прыжки начались. Спортсмены покинули борт быстро и, приземлившись, плотно группой на дальнем конце площадки быстренько скинули свои купола прибежавшей группе обеспечения десантирования, построились в боевой порядок и начали поиск груза. Только одинокий парашютист в воздухе мотался в потоках и неуклонно снижался в направлении небольшой дубовой рощицы.
Зам по воздушно-десантной заорал в мегафон:
— А-а-а-а, олень, бля ноги вместе забирай вправо, скотина…
Потом прильнул к окулярам ТЗК и, распознав командира бригады, болтающегося в стропах добавил:
— А-а-а, товарищ полковник, это вы! Хорошо идете, как по учебнику!
Товарищ полковник, как по учебнику, приземлился в кусты возле дубовой рощицы, откуда недавно убежал лейтенант-финансист.
— А-а-а-а, да кто это тут уже успел нагадить, что за сволочь, а-а-а, мой новый прыжковый шле-е-ем-м, а-а, бушла-а-ат, скоты, уроды, — долетал до нас голос командира бригады.
Лейтенант испуганно опустил голову и попросил шёпотом его не выдавать.
— Не ссы, мы — фашисты, своих на войне добиваем, — ответил ему Пиотровский, — сейчас пойду, доложу комбригу, что ты ему еще в запаску нассал!
— Нассать в запаску это моветон, — подтвердил флегматичный Аллилуев.
Странный он, этот доктор, облегчить мочевой пузырь в запасной купол — это признак дурного тона, а если нагадить в основной купол — это признак хорошего воспитания и изысканных манер?
— Ой, быстрее бы на прыжок, — засуетился лейтенант.
Теперь настала и наша очередь. Повторный осмотр, хлопанье ВДСника по парашюту, команда: «Направо, на борт шагом марш».
Уже на борту вертолёта финансита продолжали подкалывать.
— Начфиненок, ты все дела сделал, а то ты как самый легкий крайним выходишь, так неохота под тобой оказаться, — спросили Артемьевы лейтенанта.
— Я не брал, — невпопад ответил финансист, и его залихорадило…
После
Ромашкин как продвинутый парашютист вышел «крестом», раскинув ноги и руки и поддерживаемый за шиворот стабилизирующим парашютом. Я вышел просто, без выпендрёжа. Трёхсекундное болтание, рывок, провал вниз, ноги возле носа и тишина. Кольцо я не дергал, доверив раскрытие основного купола страхующему прибору. Покрутился в стропах, остановился, осмотрел купол, оглянулся по сторонам. Чуть выше и правее меня спускались братья капитаны, вяло переругиваясь между собой:
— Тяни правые, — орал один.
— За хер себя потяни, собака бешеная, — отвечал ему второй.
Вроде вышли и раскрылись все. Надо готовится к приземлению.
О-о-о-о, чёрт, сачок «колдуна», висевший унылым хвостиком перед нашим взлетом сейчас был полон энергии и на моих глазах задирался, чуть ли не параллельно земле. Бойцы, дежурившее на площадке, лихорадочно переносили «стрелу» из парашютных столов с места на место. Чувствую, приземление будет еще то. Натянув задние свободные концы до отказа, я сразу же приготовился дергать отцепку свободного конца. Как-то не очень хотелось таскаться по всему полю за парашютом. Удар, кувырок, отцепка. Купол вывернуло и он беспомощно заполоскался и опал. Удачно, ничего не сломал и ничего не отбил. На встречу мне бежали уже бойцы-обеспеченцы. Так, быстренько на стропах связать бесконечную петлю, достать сумку из-за резинок запаски, уложить туда распущенный купол. Сдать его сержанту-контрактнику, проследить чтобы он расписался в ведомости приема, и можно собирать группу. Мимо меня с воплями и душераздирающими криками на пузе, волочась за куполом, промчался майор Пачишин.
— Солда-а-аты, бля, сделайте что-нибудь, — взмолился он к бегущим на встречу бойцам.
Бойцы недавнего призыва испугались грозных воплей майора и, остановившись, отдали ему воинское приветствие.
— Идиоты-ы-ы! — проорал удаляющийся со скорость ветра майор.
Бойцы погарцевали за ним.
Так, вроде на землю грохнулись все. Куполов в небе не видно, никто не завис. Пора выдвигаться на пункт сбора. Группу я собрал только через час. Офицеры-разведчики после приземления выглядели не лучшим образом. Ромашкин, найдя на площадке приземления единственную покрытую ледком лужу, добросовестно в неё приземлился, пробил ледяную корку и знатно извазюкался. Пачишин, вдоволь накатавшись на пузе, исцарапал себе всё лицо и руки. Начфинёнок приехал на пункт сбора на старинном мотороллере с прицепом, и каким-то пьяным дядькой. Остальные были более-менее в норме. Лейтенанта отругали за использование транспорта, захваченного у пьяного мирного жителя. Нетрезвого крестьянина усадили за руль и отправили подальше. Мужичок, так и не проснувшись, уехал куда-то в чистое поле, выехал на площадку приземления и начал выписывать по ней круги, мешая десантированию личного состава.
Грузы свои нашли довольно быстро даже без поисковых приёмников, благодаря наличию явственного «разведпризнака» — трёх старослужащих солдат, сидевших на охране. Бойцы от скуки развели костёр неподалеку от площадки приземления. Устроив «мини блок-пост», тормозили пробегающих после приземления мимо молодых разведчиков и обыскивали их на предмет сигарет и допрашивали на всякий случай о причастности к иностранным вооружённым силам, партизанским формированиям и сексуальным меньшинствам.
Когда одевали рюкзаки и распаковывали оружие, доктор успел намазать исцарапанного Пачишина зелёнкой во всех местах, особенно красиво и художественно получились уши.