Серия «Рассекреченные жизни»
Шрифт:
Роль моя в этой книге чисто эпизодическая, но точно названы моя должность, этаж, где я работал, фамилия, имя, и лишь отчество было почему-то изменено на Васильевич. Я сразу почувствовал, что консультировал автора человек, который лично со мной не был знаком, но который явно ходил по нашим коридорам. Не прошло мимо моего внимания (да и другие это заметили), что в книге действовал агент английских спецслужб Андреев, сотрудник по линии нелегальной разведки в лондонской резидентуре КГБ. Возникал вопрос: зачем выведен этот персонаж? Не затем ли, чтобы показать, что на самом деле предателя на этом участке нет?
В дальнейшем, когда
По прочтении книги Форсайта я стал размышлять на тему, можно ли в литературном произведении убивать и хоронить живого человека, насколько это гуманно и позволительно ли вообще с точки зрения норм христианской морали.
Кто-то подсказал мне — то ли в шутку, то ли всерьез, — что надо бы подать на этого, выражаясь языком прошлых десятилетий, «продажного буржуазного писаку и хищную акулу империализма» иск в Международный суд в Гааге.
225
Но связываться с этим делом, сводить счеты с Форсайтом мне не хотелось, ведь у авторов детективных романов богатое воображение, они и не такое пишут.
Среди зарубежных детективов на тему о советской разведке чрезвычайно мало стоящих и действительно интересных книг, а что касается так называемых серьезных исследований, то это в большинстве своем вообще ни в какие ворота не лезет. Очевидно, какое-то, даже отдаленное, подобие объективного исследования никогда и не. входило в планы организаторов этих публикаций.
Расчет при этом прост и безошибочен. Чем решительнее утверждается ложь, чем фантастичнее разведывательный сюжет, тем большее впечатление это произведет на читающую публику, а советская разведка все равно оправдываться не станет, но если вдруг и попытается, то сработает формула «оправдание хуже вины». Так оно и было в эпоху всеобщей секретности, а потом вообще круг замкнулся, и к хору западных «аналитиков» присоединились свои, доморощенные, столь же своекорыстные и беспринципные, как их зарубежные собратья по перу.
Уже много десятилетий делаются попытки скомпрометировать советскую внешнюю разведку: она обвиняется то в бандитских действиях, то в коррупции, то в протекционизме, то в финансовых злоупотреблениях и так далее.
После августовских событий 1991 года работу разведки проверяло несколько комиссий извне, знакомились с состоянием финансов, с оперативной деятельностью, беседовали с сотрудниками разных уровней. Никаких правонарушений обнаружено не было! Дело не в том, хорошо или плохо искали, а в том, что нет самой почвы для злоупотреблений. Кандидаты для работы в разведке всегда отбирались самым тщательным образом. Рискну сказать, что подобной тщательной системы подбора в бывшем Советском Союзе вообще больше нигде не существовало. И главным критерием считались моральные качества кандидата.
Конечно, о какой-то идиллической картине говорить не приходится. Были и предатели, в том числе и в последнее время, были и хапуги, и пьяницы, и лентяи, были и люди, попавшие в разведку по блату. Наверное, не застрахованы мы от подобного и впредь.
226
Все эти отрицательные персонажи рано или, к сожалению, иногда поздно выявляются и изгоняются. Но брак и издержки в работе
Понятно, конечно, желание отдельных журналистов открыть нечто сенсационное в делах разведки, сказать свое «новое слово» в наш бурный век разоблачения всего и вся. Иногда к журналисту приходит сам обиженный разведчик или пенсионер от разведки и начинает, представившись правдоискателем, сводить счеты со своим бывшим или действующим начальником, сообщая сведения, в которые добавлена изрядная толика дезинформации.
Я убежден, что журналист, захотевший добиться популярности или сделать карьеру на разоблачении «махинаций» российской разведки, обречен на неудачу. После двух-трех попыток он неизбежно выдохнется из-за отсутствия материала и вынужден будет спешно переквалифицироваться. Не говорю уж о неблагородстве и антипатриотичности подобного способа самореализации.
Иноземную клевету на разведку мы уже привыкли воспринимать довольно спокойно, но аналогичные писания доморощенных клеветников для меня лично глубоко оскорбительны, ибо они незаслуженно чернят не только отдельных представителей разведки, но и целый коллектив. От истерических подчас «разоблачений» разведки в нашей собственной прессе исходит тот же аромат, что и от книги Форсайта.
В «Четвертом протоколе» много всяких страстей. Человеческая жизнь, как представляет дело автор, в советской разведке не стоит ни гроша. Преследуемый английской полицией советский разведчик кончает жизнь самоубийством. Если на пути разведки стоят мешающие ей люди, их хладнокровно убирают. Пули у разведчиков, естественно, отравленные. Ну и, конечно, автор не мог обойти стороной известное утверждение о причастности КГБ к организации покушения на папу римского.
227
Форсайт выступает скорее не как литератор, а как идейный борец с нашей внешней разведкой. Тут уже образовался довольно тесный творческий клубок. Предатель Гордиевский консультирует Форсайта и сам присутствует и действует в «Четвертом протоколе» под фамилией Андреев, а затем Форсайт консультирует другого предателя, Кузичкина, и пишет восторженное введение к его книге «В стенах КГБ». Книга, по его мнению, «восхитительная», а сам предатель «верх обаяния» и, как всегда бывает в подобных случаях, занимал, конечно, «ключевую должность» в «самом сердце» разведки.
Действующих лиц в книге Форсайта довольно много. Здесь и английская аристократия, и умудренные жизненным опытом руководители английских спецслужб, и английские разведчики и контрразведчики (естественно, большие патриоты и умницы), и английский вор, сочетающий в себе две ходовые профессии — домушника и медвежатника, но тоже большой патриот, когда дело доходит до шпионажа. Есть и руководители советской разведки, нелегалы, агентура. Упомянутый ранее перевербованный англичанами советский разведчик Андреев был «взят» на основе компрометирующих его материалов (фотодокументов о его интимной связи с японкой). Западные критики нашей разведки и контрразведки метод вербовки агентуры на основе компрометирующих материалов считают антигуманным и даже варварским, а использование ими самими этого же метода считается делом законным и даже богоугодным.