Серп
Шрифт:
Цитра поколебалась и поняв, что теперь нет смысла это скрывать, произнесла:
— Да. Роуэну.
— Чего я и боялась. А ты помнишь, Цитра, что он сделал после того, как ты все рассказала ему? Я скажу тебе, что он сделал. Он сломал тебе шею! Думаю, это ясно указывает, на чьей он стороне. Можешь не сомневаться — к настоящему моменту серп Годдард знает все о твоих подозрениях.
Цитра страшилась даже представить, что это может быть правдой.
— Нам нужно выследить этих свидетелей — может, удастся заставить кого-нибудь из них
— Оставь это дело мне, — велела серп Кюри. — Ты уже сделала более чем достаточно. Тебе следует сейчас очистить голову и сосредоточиться на учебе и тренировках.
— Но ведь это же настоящий скандал…
— …и тогда лучшее, что ты можешь сделать, — это стать серпом и бороться изнутри.
Цитра вздохнула. То же самое сказал и Роуэн. Наставница была еще более упрямой, чем ее ученица. Если серп Кюри что-то задумала, спорить бесполезно.
— Да, Ваша честь.
Цитра ушла к себе, но ее никак не отпускало ощущение, что Кюри что-то от нее утаивает.
На следующий день за Цитрой пришли. Серп Кюри поехала в магазин, а ее ученица занималась тем, чем ей положено было заниматься — практиковалась с ножами разного веса и размера, отрабатывая точность и изящество движений.
В дверь забарабанили с таким неистовством, что Цитра уронила большой нож, едва не пришпилив к полу собственную стопу. Дежа вю. Точно так же колотили в дверь тогда, глухой ночью, когда умер серп Фарадей, — громко, настойчиво, безжалостно.
Она оставила большой нож валяться на полу, а клинок поменьше сунула в потайные ножны в кармане брюк. Кто бы там ни ломился, она не выйдет к ним без оружия.
Открыв дверь, Цитра обнаружила на пороге двух офицеров Гвардии Клинка — в точности как той ужасной ночью. Сердце девушки упало.
— Цитра Терранова? — спросил один из гвардейцев.
— Да?
— Боюсь, тебе придется пойти с нами.
— Почему? Что случилось?
Они не ответили, и на этот раз с ними не было никого, кто взял бы на себя труд объяснить. И тут Цитра сообразила, что видимость может быть обманчива. А если это вовсе не гвардейцы Клинка? Униформу ведь можно подделать!
— Покажите ваши удостоверения! — потребовала она. — Я хочу видеть ваши удостоверения!
Они либо их не имели, либо не посчитали нужным что-то там показывать какой-то девчонке. Гвардеец без дальнейших разговоров схватил Цитру.
— Ты что, не слышала? Я сказал, пойдем с нами!
Цитра вырвалась. На секунду у нее мелькнула мысль воспользоваться спрятанным ножом, но вместо этого она развернулась и врезала гвардейцу ногой по шее. Тот упал. Цитра сгруппировалась, приготовившись атаковать второго, но чуть-чуть опоздала. Мужчина выхватил электрошокер и дал разряд ей в бок. Тело девушки внезапно стало ее врагом. Она рухнула и так ударилась головой о порог, что потеряла сознание.
Она пришла в себя в машине, в запертом заднем отсеке; голова раскалывалась от боли, с которой яростно боролись
Она заколотила в переборку, отделяющую заднее сиденье от переднего. Один из гвардейцев обернулся. Его взгляд никак нельзя было назвать мирным.
— Что, еще захотела? — пригрозил он. — Дам с удовольствием! После того, что ты сотворила, вольтаж стоило бы поставить на красный.
— Что я сотворила? Я ничего не творила! В чем меня обвиняют?
— В одном древнем преступлении. Ты обвиняешься в убийстве почтенного серпа Майкла Фарадея.
Никто не зачитал ей права. Никто не предложил адвоката. Эти законы и обычаи ушли в небытие вместе с эпохой, когда преступление было будничным делом и существовала целая индустрия задержания, осуждения и наказания преступников. В мире, свободном от преступности, никто не знал, как справляться с такой ситуацией, поскольку не существовало современного прецедента. С вещами столь сложными и непонятными обычно предоставляли разбираться Грозовому Облаку. Однако сейчас дело касалось серпов, а значит, Облако вмешиваться не станет. Судьба Цитры целиком и полностью находилась в руках Верховного Клинка Ксенократа.
Девушку привели в его резиденцию — бревенчатую хижину посреди аккуратного газона, раскинувшегося на крыше стодевятнадцатиэтажного небоскреба, — и усадили на твердый деревянный стул. Наручники нещадно сдавливали запястья, наниты Цитры отчаянно и тщетно боролись с ноющей болью.
Ксенократ стоял перед ней, загораживая свет своей массивной фигурой. На этот раз Верховный Клинок не выказал ни доброты, ни сочувствия.
— Мне кажется, вы не осознаете, какое серьезное обвинение выдвинуто против вас, мисс Терранова.
— Очень хорошо осознаю. И еще осознаю, что это просто смехотворно.
Верховный Клинок не ответил. Цитра напрасно пыталась высвободиться из проклятых наручников. Что за эпоха породила это мерзкое устройство? Что это был за мир, которому нужна была такая гадость?!
И тут из тени выступил другой человек, одетый в мантию цвета земли и зеленого леса. Серп Мандела.
— Ну наконец-то кто-то разумный! — сказала Цитра. — Серп Мандела, пожалуйста, помогите мне! Скажите ему, что я невиновна!
Серп Мандела покачал головой.
— Боюсь, не смогу, — печально отозвался он.
— Поговорите с серпом Кюри! Она знает, что я этого не делала!
— На данный момент ситуация слишком щекотливая, чтобы вовлекать в нее серпа Кюри, — отрезал Ксенократ. — Ее уведомят, как только мы установим твою виновность.
— Постойте… так она не знает, где я?
— Она знает, что мы задержали тебя, — сказал Ксенократ. — Подробности ей пока ни к чему.
Серп Мандела уселся в кресло напротив Цитры.