Серп

Шустерман Нил

— Берегитесь этого парня, — сказал Годдард одному из высокопоставленных гостей. — Он далеко пойдет!

Роуэн впервые в жизни почувствовал, каково это, когда тебя ценят и уважают. Очень трудно ненавидеть человека, который относится к тебе как к ветчине, а не как к латуку.

— Вот так следует жить! — сказал Годдард Роуэну, когда они нежились в роскоши его пляжной кабинки и любовались праздником. — Испытывать все удовольствия, которые можно испытать, и наслаждаться компанией друзей.

— Даже если некоторым из них заплачено за то, чтобы он пришли сюда?

Годдард

окинул взглядом шумную толпу, которая была бы отнюдь не такой плотной, а участники ее — гораздо менее красивыми, если бы не присутствие профессиональных тусовщиков.

— Статисты используются во всех представлениях, — сказал он. — Они заполняют пустоты и создают приятные для глаза декорации. Нам же не нужны здесь сплошные знаменитости, не правда ли? Они только бы и делали, что грызлись между собой.

В воде установили сетку для волейбола, около бассейна стали собираться десятки гостей и разбиваться на команды.

— Взгляни вокруг, Роуэн, — с крайним довольством проговорил Годдард. — В твоей жизни когда-либо было такое прекрасное время, как сейчас? Простонародье обожает нас не за то, как мы проводим прополку, а за то, как мы живем. Мы должны согласиться с нашей ролью новых королевских особ.

Роуэн вовсе не считал себя королевской особой, но был не прочь подыграть серпу — во всяком случае, сегодня. Поэтому он направился к бассейну, прыгнул в воду, сам себя объявил капитаном команды и вступил в игру.

Проблема с вечеринками у серпа Годдарда состояла в том, что от них, как ни старайся, невозможно было не получать удовольствие. А испытывая все эти положительные эмоции, человек легко забывал, что Годдард — безжалостный живодер.

Но способен ли он убить другого серпа?

Цитра не обвинила Годдарда напрямую, но ясно дала понять, что считает его главным подозреваемым. То, что она раскопала, вызывало тревогу, и все же Роуэн не смог припомнить ни одного случая за все то время, что он провел с Годдардом, когда бы его наставник совершил что-либо, противоречащее законам серпов. Его интерпретация заповедей, может, и была несколько вольной, но ничего из того, что он делал, нельзя было по праву считать нарушением. Даже его массовые кровавые буйства не запрещались ничем, кроме обычая и традиции.

— Старая гвардия ненавидит меня, потому что я живу и работаю с огоньком, чего им страшно недостает, — говаривал Годдард. — Они — толпа коварных предателей, завидующих, что я разгадал секрет, как стать идеальным серпом.

Что ж, идеальность понятие субъективное. Роуэн определенно не назвал бы этого человека «идеальным серпом». Однако в обширном перечне Годдардовых злоупотреблений не было и намека на то, что это он убил Фарадея.

• • •

На третий день этого казавшегося нескончаемым разгула к ним прибыли двое нежданных — по крайней мере для Роуэна — гостей. Первым появился Верховный Клинок Ксенократ собственной персоной.

— Что он здесь делает? — спросил Роуэн у Хомски, увидев шествующего к бассейну Ксенократа.

— Я-то почем знаю. Я его не приглашал.

Странно,

что Верховный Клинок почтил своим присутствием вечеринку столь неоднозначного — в высшей степени неоднозначного — серпа. Да и не похоже было, чтобы он чувствовал себя здесь комфортно. Вид у него был растерянный, он старался не привлекать внимания, но мужчину такой могучей комплекции, да еще и разодетого в золото, трудновато не заметить. Он выделялся на общем фоне, как воздушный шар в пустом поле.

Однако вид второго гостя поверг Роуэна в окончательный шок. Парень едва успел подойти к бассейну, как тут же принялся стаскивать с себя одежду и вскоре остался в одних плавках. Это был не кто иной, как старый друг Роуэна Тайгер Салазар, которого он не видел с того самого дня, когда показывал ему оружейную серпа Фарадея.

Роуэн подлетел к нему и потянул в сторону, за декоративную зеленую шпалеру.

— Какого черта ты тут делаешь?!

— Привет, Роуэн! — воскликнул Тайгер со своей фирменной кривой усмешкой. — Я тоже рад тебя видеть. Ну, мужик, ты прям бычара! Какими анаболиками они тебя накололи?

— Ничем меня не кололи, это все настоящее. И ты не ответил на мой вопрос. Зачем ты приперся сюда? Тебе не поздоровится, если узнают, что ты пролез на праздник без разрешения. Это тебе не школьный бал!

— Э, остынь! Никуда я не пролезал. Я поступил на работу в корпорацию «Гости Анлимитед». Я теперь тусовщик с лицензией!

Тайгер раньше не раз упоминал, что цель его жизни — стать профессиональным гостем на вечеринках, но Роуэн никогда не принимал его слова всерьез.

— Тайгер, это очень плохая затея — хуже, чем всё, во что ты когда-либо ввязывался. — Роуэн перешел на шепот: — Профессиональные тусовщики иногда должны… делать такое, что тебе, может, совсем не по нутру. Уж я-то знаю, видел собственными глазами.

— Чувак, ну ты же меня знаешь. Я за любой кипеш, кроме голодовки.

— А что говорят твои родители?

Тайгер потупился, его приподнятое настроение несколько увяло.

— Родители отказались от меня.

— Что? Ты шутишь!

Тайгер передернул плечами.

— Не стоило ставить ту последнюю кляксу. Они махнули на меня рукой. Теперь я под опекой Грозового Облака.

— Мне очень жаль, Тайгер.

— Да ну, о чем тут жалеть! Хочешь верь, хочешь нет, но Грозоблако куда более заботливый папаша, чем мой собственный. Мне теперь дают дельные советы, спрашивают, как прошел мой день, словом, за меня, кажется, переживают. Не то что раньше.

Грозовое Облако обладало совершенной компетенцией во всем, а значит, и родительские качества его были высшего класса. Но чтобы от человека отказались его собственные мать и отец — это уж чересчур. Наверно, Тайгеру очень больно.

— Что-то я сомневаюсь, чтобы Грозоблако дало тебе совет стать профи-тусовщиком, — заметил Роуэн.

— Нет. Но и остановить меня оно не может. Это мой выбор. И к тому же плата ничего так. — Тайгер оглянулся, не подслушивают ли их, наклонился к другу поближе и зашептал: — Но знаешь, за что платят больше?