Серпентарий Евы
Шрифт:
А потом началась бюрократическая кутерьма.
Успеть мне нужно было многое.
Телефон мне заблокировали из-за того, что в полиции я числилась без вести пропавшей. По этой же причине была заблокирована банковская карта.
Хорошо, что у меня было достаточно налички!
В полиции нас мурыжили долго. Проницательный следователь средних лет и не запоминающейся, как у разведчика, внешности, долго задавал похожие вопросы о моей «потери памяти», в тщетной попытке вывести меня на чистую воду. Не представляю, что он там себе надумал, но, если судить по азарту допроса, истинные причины моего исчезновения, находились где-то
– Ну хорошо. – заключил он после полутора часов игры в гляделки. – Допустим, я поверю, что вас ударили по голове, что повлекло потерю памяти. После такой травмы должны остаться следы. Идемте.
Он встал и направился из кабинета, в дверях правда, обернулся и вопросительно посмотрел на нашу компанию.
– Идемте-идемте. Доктор вас осмотрит и сделает предварительное заключение.
Я лишь пожала плечами и направилась вслед за следователем. Мама с братом остались в кабинете.
Через двадцать минут в подвальном помещении соседнего здания, оказавшегося главным городским моргом, куда меня провели служебным подземным коридором, я сидела на кушетке в кабинете главного судмедэксперта. Это был тот самый, редкий случай, когда предварительное заключение пациенту делал патологоанатом…
– Спасибо, Влад, конечно, что в этот раз привел мне живую девушку! – Митрич на секунду отвлекся от осмотра моего затылка под ярким светом лампы, а затем, его пальцы нащупали относительно свежий шрам. – Но на счет направления – ты конечно загнул! На вскрытие вам пока что рано!
Патологоанатом был уже навеселе, немного хлюпал сизым носом. То ли от прохлады рабочего места, то ли от постоянных возлияний.
– Тепленькая… - бормотал он, осматривая затянувшийся рубец. – Как ты и сказал – около шести месяцев. Предположительно – травма тупым предметом. Кожа уже затянулась, и затянулась хорошо. Насколько серьезная травма, я смогу ответить после вскрытия. В общем, вам ко мне рано.
– Митричь, а после травмы головы, память может пропасть так, что все, что было до – помнишь, а после – ни-ни?
– Голова – штука такая, что тут все может быть. Люди, даже не травмированные, часто помнят выборочно. Вот Петров у меня в прошлом месяце занял тыщу, а не помнит. Как отрезало! Как пили помнит, а как деньги занимал – нет. –Митрич выпучил глаза и крякнул, доставая из кармана халата пачку сигарет. Взял одну и протянул следователю.
– Нет, у меня свои. – отмахнулся тот и тоже полез за сигаретами. – У тебя мохра голимая, так совсем без легких остаться можно!
Я продолжала сидеть на кушетке, сливаясь с мебелью. Митрич открыл, находящееся почти под потолком, маленькое окно и затянулся.
– Травмы головы – вещь непредсказуемая. Вот у меня племянник: в детстве упал с качелей и сперва, вроде бы ничего – нормальный ребенок. А на прошлых выходных на даче с ним столкнулся – чуть кирпичей не наложил! Темный эльф, блин! Нет, Влад, ты представляешь – парню двадцать пять, у него черные дырки в ушах, как его там… Тоннели! И какие-то накладки сверху, чтобы уши были как у чебурана из Звездных войн. Так этот упырь еще и налысо побрился и с топором куда-то на ночь глядя попер!
– Он орк, наверное. – подал голос Влад и снова затянулся.
– Орк, эльф – я в психических отклонениях не разбираюсь. – философски заметил Митрич. – А девочку обследовать
В кабинете, несмотря на открытую форточку, становилось накурено. Я чихнула, снова привлекая к себе внимание.
– Ладно, сейчас позвоню Петрову. Подойдешь к нему – он даст направления на обследования.
Пожав слегка трясущуюся руку Митрича, следователь покинул кабинет, кивнув мне идти за ним.
***
МРТ показало наличие черепно-мозговой травмы. «Родилась в рубашке» - констатировал врач. Крупная трещина в черепе хорошо затянулась без медицинского вмешательства. Если судить по наросшей костной ткани – травма была получена как раз полгода назад. Серьезных повреждений мозга не выявили.
Потом на рентгене обнаружили сросшиеся переломы ребер…
К концу обследований уже не только следователь был уверен, что меня избили и я провалялась полгода в отключке у каких-то «добрых людей», но и я сама начала подозревать, что Ригор мне только снился в моменты бреда, если бы не одно но…
Коллективных галлюцинаций не бывает. А этой ночью я вылечила Оксанке похмелье…
Между тем, бюрократическая волокита продолжалась.
Справку в полиции о том, что я – это я, мне выдали только на следующий день. А номер телефона мне удалось восстановить лишь к вечеру. В банк письмо об отзыве блокировки счета пришло к концу недели…
Да здравствует наличка!
Между тем, на следующей день я нашла нормальную квартиру в аренду, и наконец съехала от Оксанки.
Мама с Серегой провели со мной еще несколько дней, и лишь убедившись, что я в полном порядке, но в Загорск возвращаться не собираюсь, уехали.
Передо мной осталась последняя задача – решить вопрос с работой.
Оксанка, как и обещала, договорилась с руководством, заручившись обещанием, что по статье увольнять меня не будут. Мне осталось лишь лично явиться в понедельник в отдел кадров и подписать бумаги на увольнение.
Глава 2
– Как? Лена, вот как так? – Никита нервно мерял шагами ширину моего кабинета.
Меня так и подмывало, как в старые времена лаконично ответить: «молча» - но сдержалась. Мужчина был слегка шокирован, когда утром на планерке руководителей Управляющий банка представил нового начальника управления по работе с крупными клиентами. Да что там говорить, шокированы были многие. Кроме Власова… Потому, что он знал об этом заранее – при утверждении моей кандидатуры, ему пришлось проверять подлинность истории моего исчезновения, сделав официальный запрос в полицию, и расспросив своих «знакомых».
Как мне вообще это удалось? Счастливое стечение обстоятельств. Когда я пришла к начальнику отдела кадров забирать документы, она как раз собрала пять кандидатов на место начальника управления для собеседования с управляющим банка. Большого ли труда стоило мне упросить ее включить меня шестым кандидатом? Нет. Женщина легко поддавалась внушению.
На собеседование меня пригласили последней. Сомов Андрей Павлович – управляющий регионального филиала банка, проводил собеседование лично. Как бы там ни было, начальники управлений составляли третью ступень иерархии банка и ошибок в этом вопросе быть не могло. Даже человек, проходящий собеседование на эту должность по знакомству, обязан был полностью соответствовать всем требованиям.