Серые братья
Шрифт:
Когда зажгли огонь, деловитый палач, отворачиваясь от дыма, обернул шею ведьмы верёвкой и сильно затянул. Дым ел глаза, и он не стал дожидаться, когда женщина умрёт. Он завёл концы верёвки за столб, затянул узлом и поспешно спрыгнул с помоста. Мимо него к помосту торжественной чередой шли знатные люди города и, украдкой посматривая на белеющую грозными балахонами компанию инквизиторов, бросали в огонь политые маслом сухие сучья. Палач, поправив съехавший набок колпак, совместил прорези в нём с глазами и посмотрел наверх, на ведьму: «нет, не шевелится. Удавлена, как и было обещано. Мы люди честные».
Глава 11
Трон
«Если невиновный несправедливо осуждён, он не должен жаловаться на решение церкви, которая не может заглядывать в сердца, и, если лжесвидетели способствовали его осуждению, то он обязан принять приговор со смирением и возрадоваться тому, что ему выпала возможность умереть за правду.»
Поездка в Рим
Иероним и Вадар всеми силами старались не показать, что они единомышленники, немые ваятели коварного замысла. Свои нередкие собеседования глава трибунала и новичок-инквизитор преподносили так, что Вадар старается держать поближе к себе, «на глазах» этого подающего большие надежды, этого опасного и умного ставленника епископа.
Чтобы иметь возможность для тайных бесед, Вадар назначил Иеронима ответственным за постройку новых тюремных камер. Юный Люпус всё свободное от допросов время проводил в громадном подвале, и Сальвадоре, время от времени входя туда под благовидным предлогом инспектирования работ, неизменно находил там своего помощника. Они разворачивали свёрнутые в толстые тубы планы и чертежи, с озабоченными лицами всматривались в них и, торопливо шагая, удалялись в кабинет-конторку. Там, закрыв дверь, они откладывали праздные бумаги в сторону и неторопливо обсуждали события и строили планы.
Была проблема: епископ собрал единовременно налог с трёх провинций, компенсировал крестьянам их потери льготами за счёт местных магистратов, и снизил размер податей до прежнего уровня. Так что и волнений особенных не случилось, и денежки в кассе епископа зазвенели. Первый этап смертельной необъявленной схватки завершился вничью.
– Нужно изменить план! – сказал Иероним Вадару в одну из встреч. – Епископ оказался смышлён более, нежели мы ожидали. Или он догадался о том, как мы предполагаете воспользоваться волнениями в провинциях, или его предупредили. Кроме того, он не явился в подвал на повторный допрос понравившейся ему «ведьмы» – и именно тогда не явился, когда я укрыл в подвале Марцела и Гуфия, будущих свидетелей нарушения им целибата. Определённо, среди нас есть его агент.
– Что же можно теперь предпринять? – спросил тревожно Вадар. – С моими врагами я всегда поступал одинаково: обвинение в ереси – и костёр. С епископом это проделать – нельзя и мечтать. Что же теперь – ждать, когда он совершит ещё какой-нибудь промах?
– Нет. Ждать больше не будем. Зачем, когда у нас имеются деньги?
Иероним подошёл к шкафу, открыл дверцу. Указал на два тускло поблёскивающих куба, составленных из монет – серебряных и золотых.
– А как можно использовать эти деньги? – спросил, суетливо потирая ладони, Вадар.
– Вам нужно отправиться в Ватикан.
– Мне?!
– Именно. Лично приехать в Ватикан, лично предъявить увеличенный втрое денежный сбор. И ждать.
– Чего?
– Когда умрёт кто-нибудь из чиновников Ватикана.
– Взятку за что?
– За то, чтобы на освободившееся место назначили нашего епископа. В качестве повышения. Это только громко звучит – перевод в Ватикан. А должность может быть самая убогая. Но пусть наш епископ узнает об этом уже на месте, когда ничего нельзя будет изменить.
– Но одновременно мне нужно будет заплатить за назначения…
– Совершенно верно. Одновременно: назначение в Ватикан епископа, назначение вас на его место, и назначение меня – на ваше.
– Много денег потребуется…
– Берите всё. Розыск еретиков среди принявших католичество иудеев даёт неожиданно прекрасные результаты. Так что вослед вам я пошлю ещё гонца с золотом.
– Но… Папа может не подписать назначение епископа на какую-нибудь блошиную должность!
– А взятка? Прелату, ведающему назначениями, дают деньги за знание того, когда и в каких обстоятельствах подсунуть Папе бумаги на подпись.
– Разумно.
– Разыщите в Ватикане нашего аббата Солейля, если он ещё там, возьмите на себя все его расходы, окажите покровительство. Он будет запасным вариантом: ведь, по слухам, Папа ему… не чужой.
– Да-да, это мне известно. Когда ехать?
– Немедленно. Епископ не догадывается. Деньги – вот они. Чего ждать?
И глава инквизиторского трибунала Массара Сальвадоре Вадар с необъяснимой для всех поспешностью отбыл куда-то. Своим заместителем он оставил – опять же необъяснимо – новичка-инквизитора, епископского ставленника Иеронима. Самоличное же прибытие Вадара в Ватикан должно быть для священной канцелярии оправдано и понятно: трибунал собрал с еретиков тройную денежную контрибуцию, и его глава пожелал воспользоваться этим для какой-то собственной выгоды.
Секретные узники
Если в дом придёт бессовестный гость, а хозяину в это время придётся срочно уехать по чрезвычайному делу – чем займётся гость в его отсутствие?
Иероним, оказавшись полновластным распорядителем маленькой чёрной империи Массара, до дрожи в руках возжелал облазить все закоулки принадлежащих трибуналу зданий и помещений, отпереть все замки, войти во все архивы, во все склады, во все казематы. О, как сладко сунуть нос в скрытые, оберегаемые, притягательно-жгучие тайны, – может быть, – к слову, – весьма полезные.
Исполняющий обязанности главы трибунала занял отделанный с мрачноватой тяжёлой роскошью кабинет, и на первую аудиенцию вызвал к себе брата Марцела. Тот, почтенный и заслуженный инквизитор, торопливо пришёл, и прятал перед мальчишкой глаза, и кланялся.
– Ты ведаешь имуществом трибунала? – спросил его Люпус.
– Я ведаю, брат Иероним, – с готовностью ответил Марцел.
– Принеси мне чертежи и планы всех помещений. Полный реестр, включая чердаки и подвалы.
Ни словом, ни жестом не выразив ни удивления, ни протеста, Марцел проворно принёс большую гору бумаг. Юный наместник жадно схватил их и стал торопливо просматривать. От изумления он непрестанно приподнимал брови – много, очень много оказалось во владении трибунала недвижимого имущества. Время текло, а он всё изучал, и неподвижно и немо стоял поодаль старый заслуженный инквизитор.