Серые будни богов
Шрифт:
Бубня ругательства себе под нос, Крэйвен выжимал мокрую рубаху. Воображение подбрасывало все новые и новые картины, как он, Крэйвен, лихо мстит обидчику, а толпа смеется над поверженным Громом и Пепел признает, что был неправ. Признает, что Крэйвен таки отличный боец.
— Господин цел? — Толпа зевак вернулась в помещение, а на улице остался только хозяин заведения.
— Цел! — Зло процедил Крэйвен. — И теперь у меня есть еще один серьезный повод напиться.
— Не стоит, господин, — Хи ун Фай говорил с искренним сочувствием. Не как торгаш, которому лишь бы платили. — Лучше иди спать.
— Брось, Хи. Это
— Такие как Гром не сразу друг друга бить, — Даньген задумчиво пожевал губу, подбирая слова. — Сначала бить «мясо». Показать силу.
— И какой резон от этого «мясу»?
— Кто держаться, пока барабаны считать, тому монета серебром.
— Хм… Неплохой расклад. Я в деле.
— Не ходи, — Хи ун Фай поморщился и замотал головой. — Один получать монета, десять стать калека. Не ходи.
— Ой, тебе-то какая разница? — Крэйвен натянул влажную рубаху и теперь занялся штанами.
— Ты хороший клиент, — Даньген грустно вздохнул и покосился на дверь таверны. Там виднелись следы беспорядка, учиненного Громом. — Ты платить.
Крэйвен только сейчас понял, что Пепел и Гром ушли не оставив и медяка.
Глава 4
Весеннее солнце на время разорвало привычное покрывало тумана и спешно пыталось насытить теплом землю. Ворчунья давно избавилась от ломкого ледка, прятавшегося между камней вдоль берега. Деревушка Левый берег, что приютилась на пологом берегу напротив главной башни замка барона де Магва жила своей жизнью. Буквально двести шагов, а ты гляди, тишь да гладь. Будто бурный поток отсекает деревеньку от столичной суеты последних дней. Только старый паромщик привычно костерит нерадивых помощников.
Ленгмар сидел, удобно устроившись в нише высокого стрельчатого окна, больше похожего на бойницу. Со своего наблюдательного поста он отлично мог бы просматривать и деревеньку и пристань парома, но смотрел он в другую сторону. В этой части длинной галереи, что протянулась вдоль наружной стены главной башни, висели фамильные портреты баронов рода Магвы. А конкретно напротив самого Ленгмара висел портрет с изображением его отца. Ныне покойного младшего брата барона Айвара де Магва — Миргаса. С картины на сына смотрел, гордо вскинув подбородок, юноша с темными всклокоченными волосами и глазами, цвета дымчатой стали. Между Ленгмаром и отцом на портрете было много общего и с каждым днем сходство только усиливалось. Няня частенько пускала слезы умиления, причитая «ты так на него похож».
Солнце взобралось высоко над горизонтом, и было уже далеко не утро, а Ленгмар все равно чувствовал себя разбитым и уставшим. Будто и вовсе не спал. А ведь вчера завалился в кровать засветло. Так происходило каждый раз, когда дядя устраивал очередной разнос. Одно и то же: еле сдерживаемые слезы, несбыточные мечты о мести или на худой конец побеге в далекие края, засасывающая трясина липкого сна… прямо в одежде. И чугунная голова наутро. Надо сказать, что «поводов» для крика у дяди находилось много и часто. Истинная причина всегда была одна.
У барона не было собственных детей. У Ленгмара не было обоих родителей. И в сложившихся обстоятельствах он был единственным законным наследником. Юношу давно бы отправили на тот свет при первом удобном случае, если бы не одно «но»: жизнь и смерть баронов Магва
С тех пор смерть каждого из рода Магва была тем или иным образом связана с магами. Фамильная фобия насчитывала уже не первую сотню лет и каждого мага, имевшего неосторожность проявить свои способности в землях барона, ждала неминуемая казнь. Даже Император смирился с таким строптивым вассальным семейством, памятуя о заслугах перед короной.
Это одна сторона медали. Ленгмар был до сих пор жив, только благодаря тому, что дядя Айвар слишком серьезно относился к пророчеству, а раз племянник по праву рождения Магва, то и умереть ему следовало «по воле отмеченного». Третировать, унижать, даже избивать — это сколько угодно, но убить — нет! Иначе он был бы вынужден признать, что сам наделен способностями или тот, кому он это поручит… Со всеми вытекающими выводами.
В коридоре послышались шаги и девичье хихиканье. Ленгмар забился глубже в нишу окна. С пятой по счету женой барона, леди Фрулиссой у него сложились особые и далеко не теплые отношения. Малая разница в возрасте ничуть не смущала баронессу, и она всячески подчеркивала свой статус замужней женщины. Считай «взрослой». В адрес Ленгмара сыпались изысканные колкости, особенно на тему няни, что до сих пор числилась за юношей. Попадаться на глаза этой стерве очень не хотелось.
— Доброе утро, баронет, — леди Фрулисса махнула рукой своим фрейлинам и те направились дальше по коридору продолжая хихикать. — Никак снова сбежали от нянюшки?
— М-м-м-м, подстилка любимого дядюшки Айвара. Прекрасное утро. Да и вы не сильно помяты. Где ваш недавний синяк? Он так шел к вашему платью.
Дядя был горяч на руку, и доставалось во дворце многим. Фрулисса не исключение, но именно ее напоминание о таких инцидентах почти всегда выводило из себя. Ленгмар не мог себе отказать в удовольствии ответной шпильки, но сегодня баронесса пропустила ее со спокойной ухмылкой.
— Вашими молитвами, да и сошел на нет. А вы, баронет, никак прыгнуть собрались? — Фрулисса вытянула шею, якобы рассматривая далеко ли до земли по ту сторону бойницы. — Вот дядя то ваш порадуется.
— Что вы. Радовать дядю не моя обязанность. И в мыслях такого не было.
— Да неужто в вашу голову мысли забредают?
— И такое бывает, — Ленгмар спрыгнул с подоконника и приблизился к баронессе на непочтительно близкое расстояние. — Вот, к примеру, сейчас, сижу и думаю: а как подохнет дядя, сделаю-ка я его жену своей любимой наложницей?
— Бросьте, баронет, — Фрулисса слегка побледнела, но быстро взяла себя в руки. — Барон в добром здравии и «подыхать» не собирается. А вот вам я дам совет: не злить меня и следить за поганым язычком. А то ведь может так статься, что появиться у Айвара наследник… От меня.
— И что? — Ленгмар поднял в изумлении бровь, хотя прекрасно понимал, к чему клонит Фрулисса.
— А то, несносный мальчишка, что упрячут тебя в темницу. И даже Император не поможет оттуда выбраться. А уж по чьей «воле» ты там сгниешь, никто не узнает. Понял? Ответа от Ленгмара ей и не требовалось. Подхватив пышное платье, Фрулисса гордо направилась к ожидающим фрейлинам.