Серые мышки сексом не занимаются
Шрифт:
И такая гора с плеч свалилась. Проговорив всё от и до и нашла слова, которые скажу Яну.
3...2...1
Одинокий голубь на карнизе за окно-о-о-ом,
Смотрит на меня, стучится в дом.
Может, так же ты ко мне придешь
И все поймешь, ты все поймешь.
3...2...1
Ты хотел любимым быть,
Но не знал что говорить.
И несмелые слова слетали с губ.
Только
За окном мела зима.
Ты пойми, что все равно тебя я жду
Ты выглянул из окна и кажется потерял дар речи. Стоял, вцепившись в подоконник и смотрел, как я пою серенаду. Самую душевную песню и глазам своим не верил.
— Сафо? Что ты делаешь?
Бесполезно, Ян. Я уже вошла в раж и допою до конца. За всё упло-че-но.
3...2...1
Одинокий голубь на карнизе за окном
Смотрит на меня, стучится в дом.
Может, так же ты ко мне придешь
И все поймешь, ты все поймешь…
Ты выбежал из дома, таксист моргнул дальним светом и уехал. Тишина настала гробовая. Даже страшно как-то стало. Я в теории понимала, что сейчас нужно уже начинать что-то говорить, а на практике от песнопений ужасно закружилась голова и засвербило в висках.
— Ян, — протянула я и коснулась не то лица твоего, не то шеи, ну что-то в ту область. — Я приехала всё рассказать. Ты всё поймёшь… Ты всё поймё-ё-ёшь.
— Да заткнись ты уже, дети спят! — прокричала грозная женщина с соседнего участка.
И как она докричалась, до неё ж далеко?..
Может мне по-пьяни показалось.
— Ян, они ругаются все… Но я-то всё расскажу…
— Пошли в дом, холодно.
И ты утащил меня в дом, и где-то там в тепле я и уснула, свернувшись калачиком… Но ничего, Ян, от меня так просто не уйдёшь.
Глава 38. Ян
Она проснулась, потянулась и щурясь от солнца расплылась в улыбке, как невинная девочка. И эта пьянь, вчера горланила под моими окнами, под аккомпанемент собак и магнитолы таксиста… Я поставил перед Сафо чашку с кофе и она улыбнулась ещё сильнее.
— Я же тебе вчера всё рассказала и мы уже помирились, да? — спросила она, с такой радостью и надеждой, что совсем не было желания огорчать алкоголичку.
— Нет, Сафо. Мы не помирились. И ты ничего не рассказала. Мне пора на работу. Дверь можно не запирать, рабочие уже тут.
Я какой-то частью себя хотел её послушать, очень хотел. Но что-то всё же не давало этого сделать. Не получалось себя заставить.
Она может наговорит кучу правды и будет больно. А может скажет какую-то ложь, и потом будет ещё больнее. А ещё я вообще хотел забыть про это, обдумать всё и прекратить беготню за неуловимой Сафо. Пусть она самая лучшая на свете, только, видимо, не для меня. Для Петрова, для иностранца её, для Кости. Без
Молодцом я был, что во всю эту любовную муть не верил. И вид помятой, милой Сафо в ужасном шифоновом платье, только подтверждал мысль о том, что нужно бежать.
Это не женщина, как какое-то яблоко от змея-искусителя. Такая вся милашка, ой, привет, а мы помирились?
— Ян… Я рассказать хотела…
— Не хочу, правда. Сафо, это всё глупо и не особенно что-то изменит. Я столько всего наслушался, что хочу информационного вакуума. Пожалуйста.
— Да нет же, ты не так понял.
— Да-да, я помню. Не так понял. Сафо, милая, давай прекратим. Я просто не хочу больше иметь ничего общего с вашей долбанутой семейкой. Я… правда тебя люблю. По прежнему. Но… наверное, пройдёт.
А стоило отвернуться, даже не встать с матраса, на котором она лежала, а я сидел, и как будто металлическая дверь где-то хлопнула, прошивая громким звуком перепонки. Мне показалось, что воздух в комнате стал холодным, тягучим. И какой-то странный звук, очень похожий на чьё-то треснувшее сердце. Да… это вроде как оно.
— Чёрт, — выдохнул я. И даже это было больно и легче не становилось. По шевелению за спиной я понял, что Сафо села. — Я допускаю, что… не прав. Что ошибаюсь.
— Тогда выслу…
— Если я выслушаю твой муж испарится из твоего паспорта?
— Нет, — шепнула Сафо.
— А этот мальчик перестанет звать тебя мамой?
— Нет! — уже возмущённо ответила она.
— И Костя…
— А вот тут даже не смей! Выдумки… Карины — это не мои проблемы!
— О, не сметь… Первыми двумя вопросами ты уже ответила.
— Ты не можешь просить меня перестать быть чьей-то мат…
— Ты себя слышишь? ТЫ — чья-то МАТЬ. И я об этом не знаю. Я! Которому ты говорила о любви. Ты чья-то, блин, ЖЕНА! Я спал с чьей-то ЖЕНОЙ!
— Да я могу..
— Что вообще тут можно объяснить, Сафо?.. А?.. Это так глупо, что мы это обсуждаем. Даже развод не сделает ситуацию более удобоваримой, но я тебя об этом и не прошу. Ты же меня тоже не просила… Бляха муха… Вот просто вспомни, что творилось, когда я в тебя влюбился. Я даже никому не изменял… И ты всё прекрасно знала. С самого начала знала. И мне нельзя было прикоснуться к тебе даже пальцем. А теперь… муж, сын, дядя. Ты…
— Не продолжай, — её голос сел, она всё ниже опускала голову, и да во мне что-то рвалось.
Но быть идиотом, которого ни во что не ставят надоедает рано или поздно. Я не мог себе представить мир, в котором нашлись бы слова оправдывающие всё, что произошло в нашей жизни. Особенно, когда это делается такими тонкими и любящими руками, которые вроде бы столько всего обещали. И так всё красиво описывали без всяких слов.
— Ян? — позвала она. Даже коснулась плеча и до чёртиков захотелось обернуться и наплевать на всё.