Серый пилигрим
Шрифт:
Рахт, с трудом сохраняя подобающую неподвижность, во все глаза наблюдал за процессией. Та ленивым потоком оранжевой лавы вытекала из жерла улицы на свободное пространство площади.
Черноглазого юношу интересовали не жрецы в немыслимых головных уборах из самоцветов и птичьих перьев, не полуобнаженные ай–мин, не несущие паланкины со Старейшинами безликие в масках из чистого золота, даже не сами Старейшины, едва различимыми силуэтами маячащие за полупрозрачными занавесами паланкинов.
Он смотрел только на воинов. Когда-нибудь он должен стать таким же. Может, даже занять место одного из них. Сейчас это казалось немыслимым, невозможным, даже
Три паланкина остановились напротив помоста айны, и безликие медленно опустили их на мостовую, оставшись при этом стоять, преклонив правое колено. Наездники остановились в просветах между паланкинами, послушные ящеры склонили уродливые морды к самой земле.
Старейшины Храма – похожие друг на друга, как близнецы, – поджарые старики с длинными белоснежными волосами, резко контрастирующими с темно–коричневой кожей. Их одежда тоже оранжевая, но с большим белым кругом на спине.
Рахт уже видел Старейшин пять лет назад, во время предыдущих Испытаний. Еще тогда они не произвели на него никакого впечатления. Да, когда-то они были доблестными воинами, но сейчас-то они только и могут, что сидеть с каменными мордами и много значительно кивать. И почему-то именно эти старые развалины вершат судьбы лучших молодых воинов, а вместе с ними – и их кланов.
Как и остальные юноши, Рахт неотрывно следил за каждой деталью церемонии, но мысли его витали все дальше и дальше. Он почти полностью пропустил мимо ушей приветственные речи, обращение посланников Храма к Сейлараннам и прочую говорильню, хотя остальные собравшиеся на площади, похоже, ловили каждое слово.
А в голове юноши крутились обрывки рассказов Артанга о Храме и Испытаниях. Рахт всегда задавал старому учителю много вопросов. Ответом на большинство из них служили болезненные удары деревянным мечом или долгие часы стояния на торце столба, вкопанного в землю. Видимо, Рахт задавал совсем не те вопросы, какие подобает. Артанг не раз говорил, что юноша слишком дерзок, и помыслы его обращены в неверную сторону.
— Это все равно, что держать меч за острие, а не за рукоять, – ворчал учитель. – Твой ум остр, но это может только навредить тебе, если не научишься держать язык за зубами.
Рахт с раннего детства привык к подобным замечаниям, но ничего поделать с собой не мог. Он всегда видел чуть дальше и чуть глубже, чем сверстники и даже многие из взрослых. А может, просто смотрел под другим углом. Тот самый дух непокорности, что с самого рождения осложняет ему жизнь, отражаясь в беспокойном и вспыльчивом нраве, никогда не позволял Рахту принимать на веру чужие слова. Даже если слова эти исходили от самой айны. Выслушав чужие суждения, он лишь делал вид, что соглашается с ними. Сам же разбирал каждую фразу по косточкам, как рыбак точными ударами ножа потрошит рыбу – отсекая все ненужное и отделяя от костей и потрохов нежные розовые ломти сути.
Вот и сейчас, наблюдая за церемонией приема посланников Храма, он не просто глазел на легендарных бойцов, как это делали большинство из стоящих рядом юношей. Он думал о том, что Испытания заключают в себе нечто гораздо более важное, чем представляют себе эти бритоголовые сопляки.
— Огнедышащий нарр стал дряхл и неповоротлив, – бормотал как-то набравшийся рисовой водки Артанг. В последнее время это происходило с учителем все чаще. Еще немного – и об этом узнает айна. – Лава в его жилах превратилась в дым, а пламя из пасти уже не испугает и ребенка…
— Почему ты так говоришь, учитель? –
Но старик был пьян и слишком погружен в свои мысли.
— Я помню времена, когда жив был мой отец, – хрипло продолжил он. – Как он уводил в море сотни воинов на таннаках под парусами цвета крови. Когда они возвращались, корабли шли тяжелые, неповоротливые, как самки нарров перед кладкой. Трюмы их ломились от добычи. Буревестники держали в страхе все прибрежные города Большой земли. Объединяясь с кланом Нарров и кланом Зеленого камня, наши отцы громили целые флотилии белокожих, брали их золото, их женщин, их диковинную одежду. А когда надоедало – поворачивали на юг, к островам диких людей…
Рассказы о славных былых временах были для учителя обычным делом и успели набить у учеников оскомину. Рахт снова вкрадчиво, вполголоса, спросил:
— Почему же сейчас не так? Белокожие стали слишком сильны?
— Белокожие слабы! – рявкнул Артанг, опрокидывая опустевший кувшин. – Их земля не рождает воинов! Все они сплошь трусливые и изворотливые торгаши, не знающие, что такое честь, что такое открытый бой. Их оружие – грязное, подлое оружие трусов, убивающее издалека. Мой отец мог в одиночку одолеть дюжину белокожих быстрее, чем пущенная вверх стрела вернется обратно на землю. Воины, сражавшиеся с ним бок о бок, были почти такими же умелыми и отважными, и никто не осмеливался становиться на их пути!
; Он вдруг закашлялся и замолчал, опустив голову. Замолчал надолго. Рахт, переминаясь с ноги на ногу, не мог решить – то ли окликнуть старика, то ли потихоньку уйти.
— Их привезли на последнем уцелевшем корабле, – неожиданно поднял голову учитель. – В тот раз в поход выдвинулся огромный отряд – Буревестники, Нарры, Дельфины, клан Зеленого камня, Альбатросы… Ждали большой добычи. Но Валор – новый император Большой земли – подтянул все свои силы, а на кораблях его были пушки. Тогда мы еще не знали, что это такое… Не было боя. Белокожие не подпускали наши корабли ближе, чем требовалось для залпа из орудий. Тело отца было все изрешечено картечью, вместо лица – сплошная яма. Бессмысленная, позорная смерть…
Об этом Артанг тоже уже рассказывал, правда, не так подробно. Но только в этот раз Рахт вдруг все понял. Его будто клинком полоснуло.
Тай обречена. С тех пор как на Большой земле власть подмял под себя один импер атор, города на побережье, как и внутренние герцогства, перестали быть разрозненными. Они перестали грызть друг друга в междоусобных стычках, постепенно обзавелись береговыми укреплениями и хорошо вооруженными флотилиями. Большая земля перестала быть добычей. И придет время – добычей станет Тай.
Ну, а пока… Пока кланы Тай практически заперты на своих скалистых бесплодных островах. Кланы, большинство из которых веками жили лишь за счет набегов на окрестные земли. Брать добычу в бою было делом почетным, путь воина был путем славы, богатства, власти. В конце концов только лучшие воины могли стать фаворитами айн – священных правительниц кланов.
Но набеги на Большую землю – в прошлом. Пиратство в открытом море тоже становится безнадежным делом – торговые суда вооружают все серьезнее, а побережье патрулируют военные корабли имперского флота. И не помогают ни знаменитые быстроходность и маневренность тайских таннаков, ни то, что уже многие из них оснащаются трофейными пушками.