Серый тлен забвения
Шрифт:
– Бежим! – Пришла в себя Мерцела. И голос ее привел меня в чувство.
Я ринулся вслед за ней, вниз по улице, с трудом представляя, как и где можно укрыться от этой твари. Но страх, объявший меня, придавал мне сил, и вскоре крики и шум позади начали стихать. Похоже, несмотря на свою видимую мощь и ярость, пробудившееся существо оказалось не способным передвигаться достаточно быстро. Лишь раз я позволил себе обернуться, чтобы заметить,
Примерно через пол часа, едва живой от усталости, я оказался у дверей гостиницы. Мерцела, исчезнувшая было из вида, дабы не отнимать у меня сил, вновь стояла рядом со мной. Ее взгляд был полон сочувствия.
– Оно отстало? – Едва совладав с дыханием, спросил я. – Теперь оно не сможет нас найти?
– Думаю, да. – Помедлив, ответила она. – И все же, тебе лучше подняться в номер. Там мы точно будем в безопасности. По крайней мере, некоторое время.
– Ты уверена в этом?
– Мир духов сложно понять. Это опасное место, а обитатели его непредсказуемы. Но даже он подчиняется своим законам. И до определенного момента переступить порог твоего, пусть даже временного жилища, не сможет никто.
Спорить с ней я не стал. Поднявшись в номер, я закрыл за собой дверь, а затем с опаской выглянул в окно. На улице было тихо и пусто.
– Мне показалось, или другие люди и правда не замечают эту тварь? Те звуки, что она издавала. По-моему, их просто невозможно было не услышать.
– Заглянуть на изнанку мира способны лишь немногие. А видеть созданий оттуда столь отчетливо – и подавно. Как я и говорила, тебе позволяет делать это та самая нить, которая протянулась между нами, когда капли твоей крови окропили принадлежавшую мне при жизни брошь. – Сказала моя спутница, беззаботно присев на кровати и теребя носком ступни край свисающего вниз одеяла.
– Ты способна влиять на материальные предметы? – Заметил я, стараясь отвлечься от прежней темы разговора.
– Ах, это? – Беззаботно улыбнулась девочка. Хотя я был уверен, что подобное она показала мне совершенно неслучайно. – Как видишь, да. Ведь я не зря называла себя полтергейстом. Я буйный дух во всех пониманиях этого слова. – Улыбка ее стала чуть шире. – Жаль, что пока от такого навыка нет никакого прока. Я слишком слаба. Моих сил не хватит, чтобы защитить нас даже от стайки назойливых тараканов.
– Завтра мы покинем Австрию, а ближе к вечеру окажемся в Турине. Возможно, в Италии призраки больше не будут
– Кто знает? – С сомнением протянула Мерцела. – Если честно, я не уверена больше ни в чем. И все же надеюсь, что там зыбкая стена между реальным миром и его изнанкой окажется куда более плотной.
Еще около сорока минут я потратил на то, чтобы спуститься в обеденный зал и поужинать. Мерцела расположилась за столом, рядом со мной, с неизменным любопытством наблюдая, как я, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия, отправляю в рот еду. В конце концов, я все-таки поперхнулся, вызвав у нее тем самым очередную лукавую улыбку.
– Тебе и правда обязательно это делать? – С трудом откашлявшись, спросил я.
– Что именно? – Продолжила она свою игру.
– Так пристально смотреть за тем, как я пытаюсь поесть.
– Милорд, мне очень жаль, если ваши попытки в итоге окажутся тщетны! Особенно, по моей вине. – Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу и откинула голову назад, как светская дама, объятая приступом глубочайшей печали и вот-вот готовая потерять сознание от избытка чувств.
Мне оставалось только ответить улыбкой. Актриса из нее была и правда превосходная.
– Я мертва уже не одну сотню лет. – Продолжила девочка, на этот раз без тени иронии. Во взгляде ее отразилась вдруг такая бесконечная усталость, что масштабы ее, скорее всего, не дано было понять никому из смертных. – Я могла бы сказать, что давно уже не нуждаюсь ни в чем мирском, тем более в таких вещах, как, например, твой фруктовый десерт, но это будет ложью. Умирая, мы все еще сохраняем свои привязанности к миру людей. Вот почему многие из нас, даже утратив разум, остаются на его оборотной стороне вопреки манящему мраку Чистилища. Мы жаждем то, чему при жизни не придавали особого значения. И с каждым канувшим в небытие годом эта жажда становится только сильнее.
Здесь ничего нельзя поделать. Такова наша судьба, наш рок. Единственное, на что я способна – познать малую толику тех ощущений, которые ты получаешь от трапезы через нашу с тобой связь. Позволь хотя бы еще на миг погрузиться в иллюзию, что я все еще жива и, как и ты, могу просто наслаждаться ужином.
Ответить на подобные слова мне было нечего. Покончив с десертом, я запил его стаканом апельсинового сока. Все это я старался делать неспеша, растягивая каждое действие, насколько вообще было возможно.
Конец ознакомительного фрагмента.