Серый
Шрифт:
восемь, что, впрочем, не мешало Морт ненавидеть ее всем сердцем.
Девочка была невысокой для своего возраста, с хорошеньким, как у фарфоровой
куклы, личиком, огромными темно-голубыми глазами, сияющими на фоне матовой кожи, и волнистыми иссиня-черными волосами длиной до поясницы. Сейчас на ней была
надета бледно-голубая ночнушка, в руках она сжимала свое самое сокровенной
сокровище - старую потрепанную куклу
ли Эли. Впрочем, что еще можно ожидать от маленькой тупицы?
– Почему ты кричала, маленькая дрянь?
– холодно спросила Морт, не сводя глаз с
перепуганного лица.
Эмри закусила губу, сдерживая слезы. Было видно, что она вот-вот зарыдает в голос.
– Мне приснился кошмар...Я не хотела кричать, просто...Мне так жаль, прости меня,
пожалуйста.
– Не хотела?
– Морт уже начинала сердиться. Каждое слово, сказанное девчонкой,
выводило ее из себя.
Эмри так энергично закачала головой, что кудряшки рассыпались у нее по плечам.
– Мне так жаль, что я разбудила тебя, Морт. Я больше не буду...Просто...Просто,
мне приснилось, что Клэри потерялась. Я блуждала по замерзшему саду, заглядывала
под каждый куст, а ее нигде не было, а потом я увидела ее на полу, испорченную,
разрезанную...
– Маленькая лгунья! Я сейчас сама отберу у тебя эту куклу и разорву ее на мелкие
кусочки, если ты не прекратишь сочинять, клянусь тебе, - девушка подошла к кровати и
дернула старую куклу на себя.
– Нет!
– завизжала Эмри, так громко и пронзительно, словно ее кто-то резал. Она
вцепилась в куклу обеими руками, и как ни была слаба, если бы Морт потянула еще
хоть чуть-чуть, то девчонка упала бы на пол вместе с кроватью. Пришлось отпустить, у
нее в руках остался кусок цветной ткани. Она быстро разжала ладонь, словно ткань
обжигала ее, и быстро вышла из комнаты, оставив маленькую плаксу. Гнев все еще
клокотал внутри. Маленькая дрянь, да еще эта чертова кукла, которую отец разрешил ей
взять из старых игрушек Морт. И надо было ей из огромного вороха самых дорогих и
самых красивых (правда, частично испорченных, изломанных и изрезанных) игрушек
выбрать именно эту.
Морт не любила смотреть на эту куклу, так как каждый взгляд возвращал ее в
прошлое, когда она была маленькой девочкой, боявшейся темноты, одинокой девочкой,
тайком поднимавшей шторы
Эмри везде таскала ее с собой, не оставляя ни на минуту. Специально, наверное, чтобы
позлить Морт.
Дело было не только в кукле. Морт невзлюбила Эмри с первого дня, когда ее, тогда
еще пятилетнюю крошку, доставили в замок после того, как скончались ее родители.
Она была милой, ласковой, всем улыбалась, тянулась к людям и много смеялась. А еще
никогда не плакала на праздничных ужинах, не боялась фейерверков и всегда говорила
то, что от нее хотели услышать. Она была любимицей не только всего замка, но и
хмурого отца Морт, который относился к маленькой плаксе, как к родной дочери, своей
единственной дочери...и исполнял любые ее капризы.
Вернувшись к себе в комнату, Морт так и не смогла больше уснуть. Вместо этого
она металась по комнате, как раненный зверь, не находя себе места. Эмри наверняка все
придумала, чтобы не дать ей выспаться сегодня. Девушка подняла глаза к потолку, с
которого свисали толстые металлические цепи. В детстве она всегда побаивалась их,
особенно днем, когда они раскачивались сквозняком, не давая ей спать. Ей казалось, что
это приведения. В комнате Эмри были точно такие же, но девчонка ни разу не плакала
по этому поводу. Для нее гораздо страшнее потерять старую уродливую куклу...
– Лиза, - прошептала Морт, как-то глупо, по-детски всхлипнув.
– Ее зовут Лиза, а не
Клэри.
Морт подошла к дальней стене, обмотав запястья и ладони плотной тканью. Теперь
ей ничего не стоило подняться по цепям на самый верх пятиметрового потолка. Она уже
давно перестала бояться высоты. Да и просто перестала бояться. Темнота стала ее
самым лучшим и самым преданным другом.
На самом верху куполообразной крыши было крошечное окошко из мутного стекла -
ее любимое место в этой комнате. Как раз рядом с окошком располагалась толстая
деревянная балка, на которой можно было удобно лечь, и еще оставалось место. Она
могла часами сидеть, глядя на замок и раскинувшийся вокруг лес. Самый лучший обзор,
конечно, был ночью, когда солнце не слепило глаза, но и сейчас здесь тоже было хорошо. Морт даже испытала радость, подставив солнцу ладони и предплечья.